Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://allbest.ru

Введение

Социальная философия Т. Гоббса

Заключение

Список литературы

Введение

Ученик Ф.Бэкона Томас Гоббс (1588-1679) сфокусировал свое внимание на роли чувственного познания в построении достоверного знания. Именно с помощью чувств мы получаем сигналы из вне.

Особое внимание он обращал на механизм передачи сигнала и дал ему, близкую к материалистической, трактовку как движение тонких материй.

Т. Гоббс предложил общее название для внешнего источника знания -- знаки -- и создал их первую классификацию: сигналы природы о происходящих явлениях, звуки для обозначения действий, их используют и животные, метки, которыми пользуются люди в общении, слова обыденного языка,специальные коды, вроде научного языка, которые понятны не многим, и универсалии.

Необходимость их учета привело Т. Гоббса к развитию рационалистических моментов в индивидуальном методе Ф. Бэкона.

Социальная философия Т. Гоббса

Социологические воззрения Гоббса связаны с его философией природы и человека. Мир, по Гоббсу, есть совокупность вещественных субстанций - тел. Человек занимает промежуточное положение между естественным и искусственными телами: он является естественным телом, но в качестве гражданина участвует в создании искусственного тела - государства, «смертного бога», «Левиафана».

В естественном, т. е. догосударственном, состоянии люди равны друг другу физически и умственно. Равная способность к вожделению и захвату одних и тех же вещей ведет к непрестанной борьбе.

Поэтому естественное состояние - это война «всех против всех», ибо, даже если и нет битвы, «явно сказывается воля к борьбе путем сражения» (Левиафан. Гл. XIII).

Здесь действует естественное право, которое Гоббс трактует, как свободу делать все для самосохранения, в т. ч. и посягать на чужую жизнь. Но антропологическое равенство не обеспечивает совершенного превосходства и никому не дает гарантий безопасности.

Ее могло бы обеспечить исполнение предписаний естественного разума, или естественного закона, общее правило которого состоит в том, «что всякий человек должен добиваться мира, поскольку у него есть надежда достигнуть его, если же он не может его достигнуть, то он может использовать всякие средства, дающие преимущество на войне» (Левиафан. Гл. XIV).

Отсюда следует свод естественных законов, согласно которому для установления всеобщего мира разумно пойти на взаимное ограничение прав всех людей. социологический гоббс государственный

По мнению Гоббса, появлению государства предшествует так называемое естественное состояние, состояние абсолютной, ничем неограниченной свободы людей, равных в своих правах и способностях. Люди равны между собой и в желании господствовать, обладать одними и теми же правами. Поэтому естественное состояние для Гоббса есть в полном смысле «состояние войны всех против всех «.

Абсолютная свобода человека - стремление к анархии, хаосу, беспрерывной борьбе, в которой оправдывается и убийство человека человеком. В этой ситуации естественным и необходимым выходом становится ограничение, обуздание абсолютной свободы каждого во имя блага и порядка всех. Люди должны взаимно ограничить свою свободу чтобы существовать в состоянии общественного мира. Они договариваются между собой об этом ограничении. Это взаимное самоограничение называется общественным договором.

Ограничивая свою естественную свободу, люди вместе с тем передают полномочия по поддержанию порядка и надзор за соблюдением договора той или иной группе или отдельному человеку. Так возникает государство, власть которого суверенна, т. е. независима ни от каких внешних или внутренних сил. Власть государства, по убеждению Гоббса, должна быть абсолютна, государство вправе в интересах общества в целом предпринимать любые меры принуждения к своим гражданам. Поэтому идеалом государства для Гоббса была абсолютная монархия, неограниченная власть по отношению к обществу.

Государство Гоббс рассматривает как результат договора между людьми, положившего конец естественному догосударственному состоянию «войны всех против всех». Он придерживался принципа изначального равенства людей. Отдельные граждане добровольно ограничили свои права и свободу в пользу государства, задача которого -- обеспечение мира и безопасности. Гоббс превозносит роль государства, которое он признаёт абсолютным сувереном.

В вопросе о формах государства симпатии Гоббса -- на стороне монархии. Отстаивая необходимость подчинения церкви государству, он считал необходимым сохранение религии как орудия государственной власти для обуздания народа. Этика Томаса Гоббса исходит из неизменной чувственной «природы человека».

Основой нравственности Гоббс считал «естественный закон» -- стремление к самосохранению и удовлетворению потребностей. Добродетели обусловлены разумным пониманием того, что способствует и что препятствует достижению блага.

Моральный долг по своему содержанию совпадает с гражданскими обязанностями, вытекающими из общественного договора. Учение Томаса Гоббса оказало большое влияние на последующее развитие философской и социальной мысли.

В качестве теоретика политического абсолютизма, ратовавшего за неограниченную власть государства как такового, Т. Гоббс не уделяет большого внимания проблеме государственных форм. По его мнению, «власть, если только она достаточно совершена, чтобы быть в состоянии оказывать защиту подданным, одинакова во всех формах».

Заключение

Томас Гоббс - английский философ и политический теоретик, предпринявший первую сознательную попытку выстроить «науку» Гражданского общества на основе первостепенных принципов, вытекающих из представления о том, чем был бы

Человек в государстве, в котором отсутствовала бы всякая власть - политическая, нравственная и социальная. Его проект состоял в следовании дедуктивному рассуждению в геометрии, а первичные принципы были продиктованы как механистической, так и материалистической философией. Согласно его теории, общество подобно человеку - его простейшему элементу, есть машина.

Чтобы понять, как оно функционирует, нужно вообразить его отдельно, разложить на простейшие элементы и затем заново сложить согласно законам движения компонентов. Гоббс различал искусственный (сделанный Человеком) и естественный (сложившийся физически) мир. Человек может обладать лишь определенным знанием о том, что люди создали. Например, некоторое знание о геометрии, потому что она - творение людей. Подобный подход приемлем и к гражданскому обществу, построенному людьми.

Сущность политического мышления Гоббса содержится в «De Cive» («Гражданине») и «Левиафане» (1651).

В них он стремился показать, что естественным состоянием Человека, при котором отсутствовала всякая власть и при котором он наслаждался естественным правом на все, что помогало его самосохранению, было нескончаемой борьбой, ибо не обеспечивалась защита его стремлений.

Поскольку Человек обладал разумом, дававшим ему возможность познавать причины вещей, он был способен обнаруживать те принципы поведения, которым должен был благоразумно следовать ради собственной безопасности.

Именно на этих принципах, называемых Гоббсом 7 «удобными статьями о мире», люди согласились установить свое естественное право на все и подчиняться абсолютной суверенной власти.

Выводы Гоббса указывают на монархическое правление, но он всегда был осторожен, когда касался этой темы, используя фразу «один человек или собрание людей». В те времена - гражданская война в Англии и ее последствия - благоразумнее было не касаться ни роялистских, ни парламентских болевых точек.

Список литературы

1. Такк Р. Томас Гоббс // Социологическое обозрение. 2008. № 4.

2. Канке В. А. Философия. - М.: Логос, 2004.

3. Кравченко А. И. Общая социология: Учебник для вузов. - М.: Юнити, 2002.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Т. Гоббс как крупнейший английский материалист XVII века. Философская система политики Т. Гоббса. Характеристика основных идей политической философии Гоббса. Роль, функции и специфика философии. Учение о методе у Гоббса. Основные черты политики философа.

контрольная работа , добавлен 28.09.2010


Категория "свобода" как одна из ключевых идей европейской философии. Анализ этого феномена у Томаса Гоббса, осознание его сути Лео Штраусом. Методология Квентина Скиннера и ее применение к исследованию понятия "свободы" в концепции Томаса Гоббса.

реферат , добавлен 08.01.2017


Знакомство с биографией Т. Гоббса, анализ философских положений. Характеристика трудов английского философа-материалиста: "О гражданине", "О теле", "О Человеке". Существенная часть системы Т. Гоббса как отрицание существования бестелесных духов или душ.

презентация , добавлен 11.07.2016


Основные тенденции философии Нового Времени. Биография Томаса Гоббса, вклад в материалистическую психологию, обзор работ. Философская система, предмет и метод, учение о человеке, натуралистическая теория как следствие механистической концепции человека.

реферат , добавлен 27.03.2011


Составляющие элементы философской система Гоббса: учения о естественных телах, человеческой природе и государстве. Разработка ученым аналитического и синтетического методов научно-идейного познания. Анализ гносеологического дуализма во взглядах мыслителя.

дипломная работа , добавлен 30.06.2010


Условия формирования и особенности философского мышления Нового времени, его рамки и выдающиеся представители. Учение Т. Гоббса о человеке, его содержание и значение. Б. Паскаль: человек как мыслящий тростник. Социальная философия Бэкона, Спинозы, Локка.

реферат , добавлен 22.04.2015


Исторический очерк учений Т. Гоббса, его политико-правовые идеи. Биография Дж. Локка - классика раннебуржуазного либерализма. Его учение о государстве и праве. Сходства и отличия в трактовании основных идей и правовых теорий Т. Гоббса и Дж. Локка.

контрольная работа , добавлен 13.03.2014


Англійський філософ-матеріаліст Томас Гоббс, його погляди на державу, захист теорії суспільного договору. Погляди Т. Гоббса на право та законодавство, тенденція до раціоналізації державного механізму, політичної влади. Уявлення Гоббса про природу людини.

реферат , добавлен 28.10.2010


Проблема истолкования природы и происхождения долга. Место представлений о праве в системе ценностей человеческого духа. Нравственный долг и субъективный принцип нравственности: социо-, пато- и биоцентризм. Долг как моральная необходимость действия.

реферат , добавлен 13.05.2009


Вехи жизни и творчества. Социально-политические воззрения. Истоки и содержание познания. Усложнение опыта. Роль языка и проблема субстанции. Виды знания и степени достоверности. Философия Локка оказала воздействие на развитие англосаксонской философии.

Издание предназначено для студентов высших учебных заведений. Оно может служить пособием при подготовке к экзамену по философии и истории философии. Здесь можно найти ответы на основные экзаменационные вопросы. Форма подачи материала позволяет за короткое время усвоить большой объем информации. Сведения, подробно изложенные в первой части книги, резюмируются на последующих страницах. Нужная вам информация повторяется из раздела в раздел во все более сжатой форме, что облегчает ее запоминание. Обратившись к книге трижды: за неделю, задень и за час до экзамена, вы будете достаточно хорошо ориентироваться в предмете, чтобы успешно сдать экзамен.

• За неделю до экзамена

* * *

компанией ЛитРес .

За неделю до экзамена

Предмет философии. Место и роль философии в культуре

Предмет философии

Вопрос «Что такое философия?» до сих пор остается открытым. В истории общественной мысли под философией подразумевалось:

научное знание, называемое протознанием, противостоящее мифологии в античную эпоху, а затем теологии – в эпоху Возрождения);

теоретическое знание (характерно для второй половины XVIII – первой половины XIX вв.);

знание, связанное с функционированием всеобщего (концепция, пользовавшаяся признанием на разных этапах формирования философии, популярная и сегодня).

Кроме того, известно множество трактовок самого понятия «философия» в трудах различных философов. В буквальном переводе с греческого слово «философия» означает «любовь к мудрости».

Впервые термин «философия» в качестве названия особой сферы знания употребил Платон. Согласно Пифагору, философ – это человек, ищущий истину. Софисты считали, что философская мудрость состоит в умении доказывать то, что каждый сам для себя считает правильным и выгодным. Античные мыслители относились к философии и как к способу мышления, и как к системе принципов, предопределяющих образ жизни. Фукидид, Сократ и другие мыслители античности использовали слово «философия» в его буквальном значении. Согласно Платону, обладающий мудрой душой человек способен познать вечные и абсолютные истины. Аристотель считал, что философия связана с постижением всеобщего в мире, а ее предметом выступают начала и причины бытия: «имя (мудрости) необходимо отнести к одной и той же науке: это должна быть наука, исследующая первые начала и причины».

Впоследствии историко-философское развитие понятия привело к изменению представления о нем и оценки значимости философии в общем познавательном процессе (ее признавали и «царицей всех наук», и «служанкой теологии»). Изменилось также понимание предмета философии (мировоззрение, методология познания, знание о мире в целом, наука о наиболее общих законах природы, общества и мышления и т. д.). Концепции, складывавшиеся в процессе развития философского знания, можно разделить на три группы. Первые – ближе к научному знанию; они строятся в соответствии с законами и принципами науки. Другие напоминают скорее художественные произведения. Третьи по тематике и манере изложения тяготеют к текстам оккультного содержания. Все они решали различные философские вопросы и принадлежали представителям самых разных философских систем (Платон и Гегель, Кьеркегор и Конт, Ницше и Наторп, Сартр и Витгенштейн), значительно отличавшихся воззрениями на цели и задачи философии.

В сущности все многообразие подходов можно разделить на две группы: первая - философское знание как научное, вторая - мировоззрение, которое не совпадает с научным знанием и даже отличается от него. Вследствие этого в историко-культурном процессе словом «философия» называли два разных способа мышления о мире и месте человека в нем, каждое из которых решало специфические задачи. Оба направления необходимы для анализа развития человеческой культуры в целом и философского познания в частности.

Философия изучает не только мир с позиций своей науки, но и стремится раскрыть смысловую сторону бытия, выступая в роли мировоззрения. Поэтому философия не просто изучает мир, а получает знания о нем, преломленные в ракурсе его осмысления для человека. «Философия – это система взглядов на мир в целом и на отношение человека к этому миру» (Алексеев П. В., Панин А. В., 1996).

Предметом философии является всеобщее в системе «мир – человек». Отсюда вытекает двойственность познавательного статуса философского знания (оно принадлежит к научному знанию в целом, и представляет систему взглядов человека на мир, тип мировоззрения) и специфика его структуры.

Философия как наука и как мировоззрение

Философия как разновидность научного знания призвана понимать законы мира и его познание человеком, скрытое от других, нефилософских наук (Б. Спиноза).

У своих истоков философия генетически связана с наукой, формируется на основе противоречий между мифологическим мировоззрением и зачаточными научными представлениями, требовавшими объяснять причинно-следственные связи природных явлений не с помощью новых мифов, а на основе знания, раскрывающего суть бытия. Эта специфика осмысления мира позволила философии включить в свое содержание почти все имеющееся научное знание (отсюда такие ее названия как «пранаука», «протознание»). Поэтому в XVII–XVIII вв. и даже в начале XIX в. философией называли и такие разделы научного знания, как теоретическая механика, биология и др.

Этот период в становлении философского знания, объединяющий знания о природе, в том числе имеющиеся к этому времени научные знания, называют натурфилософским. «Вся философия подобна как бы дереву, корни которого – метафизика, ствол – физика, а ветви, исходящие из этого ствола – все прочие науки, сводящиеся к трем главным: медицине, механике и этике» (Р. Декарт).

Но, начиная с середины XV в., наука начинает формироваться уже как самостоятельная область знания, как вид социальной деятельности. Самостоятельный статус приобретают естественные науки (механика, астрономия, математика и пр.). Позднее это происходит и с гуманитарными и обществоведческими науками. Частные науки выделились из философского знания. В связи с этим В. Виндельбанд сравнил философию с королем Лиром, раздавшим своим детям все свое имущество и выброшенным вслед за тем «как нищий на улицу».

На основании этого даже ряд современных авторов не видят у философии своего предмета. В крайнем случае, считается, что философия анализирует язык или научную методологию (например, логический позитивизм, лингвистическая философия). К такому выводу приводит представление о том, что в предмет философии включаются знания всех прочих наук в их полном объеме – все знания о бытии. Но это было обусловлено неразвитостью как частных наук, так и самой философии, в условиях неопределенности их концептуального статуса. Однако еще Аристотель отмечал двойственность философии как протознания и как науки о всеобщем.

И. Кант, И. Г. Фихте, Г. В. Ф. Гегель и др. трактовали философию как учение о всеобщем, о предельных основах бытия. В то же время существуют критерии научного познания, на основе которых философия может быть отнесена к научному знанию, такие, как объективность (изучение объектов действительности, взятых в собственной логике развития), рациональность (обоснованность, доказательность утверждений с опорой на разум, на логические основы мышления), эссенциалистская направленность (главные цели науки – раскрытие законов и закономерностей бытия, выявление причинно-следственных зависимостей между явлениями и процессами), особая системность знания (наука нацелена на создание теории как развитой формы научного знания). Также к критериям научного познания может быть отнесена проверяемость выдвинутых утверждений.

Приложив эти критерии к философскому знанию, мы увидим, что оно действительно приобретает статус научного. В сущности, философия выражается в объективном анализе мира в его собственной логике и фактологии существования. Так, данное знание может фигурировать в онтологии (учении о бытии), в гносеологии (учении о познании), в методологии научного познания и т. п.

По своему концептуальному статусу философия изучает не только способы существования мира, но и его значение для человека; философия обсуждает вопросы смысла жизни и смерти, человеческой свободы, ответственности и т. д. Таким образом, предмет философии позволяет ей выйти за рамки научного знания, превращая ее в тип мировоззрения.

Возникнув как концептуально-теоретический уровень мировоззрения, философия не отменила других его разновидностей. Существование этих воззрений обеспечивает жизнь самой философии, поскольку социально-культурная среда не только формирует человека, но и создает проблемные ситуации, вызовы философскому знанию. Гегель писал, что реальная социокультурная потребность человека определить свое место в мире, сформировать некоторую смысловую систему, где центральным звеном является представление о смысле жизни, дает основание философии как мировоззрению.

К философским проблемам относятся вечные жизненные проблемы, связанные с осмыслением существования и деятельности человека. Специфика философии такова, что все ее ответы во многом носят ситуативный характер, поскольку задача философии как мировоззрения состоит в постоянном согласовании эмпирического существования и сверх эмпирической природы человеческого бытия.

В то же время философия – это и вид творчества, во главе которого стоит личность, ум и талант самого мыслителя.

В отличие от других типов мировоззрения философия характеризуется теоретически обоснованным характером. К тому же, философия является всеобщим мировоззрением, охватывающим природу, общество и человека. В то же время можно выделить различные типы философских мировоззрений и, следовательно, типы отношений между их научными и вненаучными элементами.

Мировоззренческая сущность философии проявляется на индивидуально-личностном, социально-групповом и родовом уровнях.

Философию нельзя сводить только к системно-рациональному освоению мира – каждое философское учение включает и определенный эмоциональный импульс. В категориальных формах философии мировоззренческие идеи обретают не только логическое и адекватное образное выражение, но также и эмоциональное. Этим объясняется родственность философии с искусством и другими художественными формами постижения бытия. Философские системы, будучи связанными с именем своего творца, личностно персонифицированы.

Философия влияет на художественное творчество, а искусство развивает эстетическую функцию философского творчества. Осмысливая вопросы духовного и душевного начал человека и общества, философия присоединяется к гуманитарному познанию, которое характеризуется специфическими познавательными приемами, диалогичностью субъекта и объекта.

Поскольку философия является мировоззрением, ее функционирование возможно только на уровне философского вида знания, но никак не на обыденном. Это порождает проблему соотношения философского и обыденного видов знания. Несмотря на то, что в процессе становления философского мировоззрения неоднократно встречались попытки противопоставить ее обыденному знанию с использованием непонятного языка, противопоставления «мнение – знание», образа жизни, совершенно очевидно, что они неразделимы.

Таким образом, философия объединяет свойства научного и вненаучного видов знания, а ее предмет многомерен. Понимание философии как науки о всеобщих законах природы, общественного мышления должно быть объединено с пониманием ее и как мировоззрения, включающего в себя все научные знания и характеризующегося систематизированностью и рационализированностью. Следовательно, философия это не только наука, но и отношение к истине на чувственном, эмоциональном уровне.

Говоря о месте философии в культуре, следует отметить, что первая является важнейшей составляющей второй, о чем свидетельствует показанная ранее ее связь с художественными формами осмысления бытия. Философия позволяет максимально полно осмыслить культуру, интерпретировать насущные проблемы человечества. Философия тесно связана с различными науками, искусствами и другими практическими действиями людей. Она дополняет и завершает любое специальное образование, помогает концептуально обосновать и выразить идеи различных научных исследований.

Предмет философии намного шире тематики, связанной с решением основного вопроса философии, что можно выявить в структуре философского знания.

Становление философии. Основные направления, школы философии и этапы ее исторического развития

Уже в первый период жизни человечества (V–IV тысячелетия до н. э.) люди предпринимали попытки осмыслить окружающий мир – живую и неживую природу, космическое пространство и самих себя. В процессе эволюции человек начал осмысливать природу как среду своего обитания, дифференцируя себя и окружающий мир. В процессе осознания космоса как чего-то противостоящего человеку, определения животного и растительного мира, у человека формировались способности осмысливать реальность, делать умозаключения, формулировать идеи об окружающем мире. Первые философские идеи зародились в Египте, Шумерах, Вавилоне. К сожалению, письменные свидетельства деятельности мыслителей первых цивилизаций не сохранились.

Во II тысячелетии до н. э. в Древней Индии, Древнем Китае и несколько столетий спустя в Древней Греции формулируются философские идеи. Литературные памятники этого периода в мифологической форме содержали попытки осмысления и наивные идеи об окружающем мире. Сохранившиеся до наших дней сочинения древнегреческих мыслителей свидетельствуют о высоком уровне развития философии и философского анализа в Древней Греции, оказавшей впоследствии серьезное влияние на развитие человеческого общества.

Философия Древней Индии

Во II тысячелетии до н. э. в Древней Индии начинают формироваться наиболее ранние философские идеи. Нам они известны по древнеиндийским литературным памятникам «Веды», что буквально означает «знание, ведение». Это своего рода гимны, молитвы, песнопения, заклинания и т. п., написанные на санскрите. В «Ведах» впервые предпринимается попытка философского истолкования мира, окружающего человека. Несмотря на то, что в них отчасти суеверно, мифологически объясняется внешний мир, «Веды» содержат зачатки философских представлений, вследствие чего их рассматривают как дофилософские источники. Справедливости ради следует заметить, что другими первые литературные произведения, пытающиеся истолковать окружающий мир, и не могли быть.

«Упанишады» (буквально «сидеть у ног учителя и получать наставления»), представляющие по форме диалог мудреца с учеником или человеком, который встал на путь поиска истины и впоследствии становится учеником мудреца, уже представляют собой философские произведения, в которых в соответствии с современными представлениями излагается материал, выдерживается характер постановки проблем и их решения. Появление «упанишад» относится приблизительно в IX–VI вв. до н. э. Всего известно около сотни «Упанишад».

В наиболее знаменитых «Упанишадах» появляются идеи о существовании различных видов знаний, в т. ч. логики, грамматики, астрономии, военной науки и др. В них прослеживаются и идеи о философии как отдельной области знаний. Таким образом, несмотря на религиозно-мифологическую интерпретацию мира, такие части «Упанишад», как «Айтарея», «Брихадарацьяка», «Иша», «Катха», «Кена», «Чхандогья» являются самыми первыми известными философскими произведениями.

В упомянутых сочинениях сформулированы и обсуждаются важные философские вопросы о сущности человека, его месте и роли в окружающем мире, о нормах поведения и роли человеческой психики. Противоречивые и исключающие друг друга толкование и объяснение первопричины и первоосновы явлений мира отводится духовному началу, которое обозначается понятием «брахман», «атман», пища («анна») или определенный вещественный элемент «бухта» (как правило, это вода или комплекс воды, воздуха, земли и огня).

Авторы «Упанишад» отводили значительную роль духовному началу («брахман» и «батман»): «19. Брахман возник первым из богов, творец всего, хранитель мира»; «20. Поистине вначале это было одним атманом. Не было ничего другого, что бы мигало. Он придумал: „Теперь я создам миры“. Он создал эти миры».

Не будучи логически последовательно и концептуально выстроенными, «Упанишады» пытаются объяснить мир как духовное и бестелесное. В некоторых текстах наблюдается попытка истолковать внешний и внутренний мир на основе четырех или пяти вещественных элементов. Многообразие мира представляется не как дифференцированное бытие, а как последовательный переход этим бытием от одного состояния к другому: огонь, вода, земля (или газообразное, жидкое, твердое).

«Упанишады» разделяют познание и приобретенное знание на два уровня - низший (можно познавать только окружающую действительность; такое знание не может быть истинным, поскольку является отрывочным, неполным) и высший (возможно познание истины – духовного абсолюта – благодаря мистической интуиции, которая формируется в основном с помощью йоги).

Изучение сущности человека, его психики и форм поведения является важнейшей проблемой, поднятой в «Упанишадах». Древнеиндийские мудрецы обращают внимание на сложность человеческой психики и называют среди ее взаимосвязанных, взаимовлияющих элементов сознание, волю, память, дыхание, раздражение и т. п. Философы Древней Индии характеризуют различные состояния человеческой психики, такие как бодрствующее состояние, легкий сон, глубокий сон, отмечают их зависимость от внешних стихий и первоэлементов внешнего мира.

По сути «Упанишады» рекомендуют пассивно-созерцательное поведение, полное отстранение от мирских забот. В них впервые формулируется проблема переселения душ (самсара) и оценки прошлых действий (карма), получившая развитие в различных более поздних религиозных учениях. К ней нельзя относиться только с точки зрения религиозного толкования. Заслуга «Упанишад» состоит в том, что с помощью нравственных принципов (дхармы) мыслители пытались внести изменения в поведенческие модели человека на каждой стадии его существования.

«Упанишады» представляют собой основу почти всех последующих философских школ, возникших в Индии. В них были сформулированы и получили развитие идеи, длительное время питавшие философскую мысль Индии и ряда близлежащих стран Среднего и Дальнего Востока.

Философия Древнего Китая

К ранним литературным (философским) памятникам Древнего Китая относится «И цзин» («Книга перемен»). В названии этого произведения древнекитайские философы попытались отобразить происходящие в природе процессы, в т. ч. небесную сферу и систему звезд. Небесная природа, называемая «мир», вместе с Солнцем и Луной, то поднимаются, то опускаются в своих ежесуточных орбитах. Небесная природа создает все многообразие меняющегося поднебесного мира.

«Книга перемен» не является, строго говоря, философским произведением. Она представляет собой литературно-поэтические основы перехода от дофилософских и отчасти мифологических представлений к философским воззрениям, метаморфозы коллективистского родового сознания в личностные философские взгляды мудрых людей.

В течение столетий значительная часть древнекитайских мыслителей стремились толковать и комментировать содержание «Книги перемен», выдающегося произведения философской мысли Древнего Китая. Благодаря их попыткам и были заложены основы древнекитайской философии.

Среди наиболее значительных имен, определивших проблематику и развитие древнекитайской философии на столетия вперед, следует назвать Лао-Цзы (вторая половина VI – первая половина V в. до н. э.) и Конфуция (Кун Фуцзы, 551–479 до н. э.), наследие которых дает объективное представление о философских исканиях древнекитайских мыслителей.

О Лао-Цзы, как и о первых философах других регионов, мы располагаем лишь обрывочными сведениями. Идеи Лао-Цзы, изложенные в книге «Дао дэ цзин», стали широко известны в Китае благодаря последователям философа на рубеже IV–III в. до н. э. Невозможно переоценить ее значение в истории древнекитайской мысли. Его сочинения заложили основы первой философской системы Древнего Китая – даосизма, не утратившей актуальности и в наши дни. Как и все ранние философские взгляды, идеи Лао-Цзы противоречивы; к этому времени китайская философия только складывалась. Задача осмысления противоречивости мира, окружавшего философа, была чрезвычайно трудной.

Центральное место в даосизме занимает категория «дао», которое не единожды, а постоянно появляется, рождается во Вселенной. Правда, его значение трактуется по-разному. С одной стороны, дао рассматривается как естественный, не зависящий от бога и людей путь всех вещей, как выражение всеобщего закона движения и изменения мира. Развитие, по Лао-Цзы, происходит не по восходящей линии, а по кругу. С другой стороны, дао – это вечное непознаваемое начало, не воспринимаемое органами человеческих чувств, неизменное, не имеющее каких-либо форм. С этой точки зрения дао предстает как нематериальная духовная основа всех вещей и природных явлений, в т. ч. и человека. «Человек следует земле. Земля следует небу. Небо следует дао, а дао следует естественности».

По мнению Лао-Цзы и его последователей, человеку необходимы знания, играющие в его жизни огромную роль. Но идеал знания понимается как созерцательное знание – констатация, фиксация вещей, явлений и процессов, происходящих в мире: «Поскольку все сущее изменяется само собой, нам остается лишь созерцать его возвращение (к корню)… Возвращение к прежнему корню называю покоем, а покой называю возвращением к сущности. Возвращение к сущности называю постоянством». Лао-Цзы предложил своеобразную методологию познания, где познать других можно по себе; по одной семье можно познать остальные; по одному царству можно познать другие; по одной стране можно познать Вселенную.

Рассуждая о социальном устройстве и управлении обществом, Лао-Цзы говорил, что лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Те правители, которых народ любит и возвышает, несколько хуже. Правителей, которых народ боится, Лао-Цзы считает еще хуже, и самыми худшими называет всех тех правителей, которых народ презирает. Древнекитайский философ указывает, что при спокойном правительстве люди становятся простодушными, при деятельном – несчастными. Мудрец рекомендует правителям не теснить жилища людей, не презирать их жизнь. Совершенно мудрый, зная себя, не проникается гордыней; любя себя, но сам себя не возвышает.

Позднее древнекитайская философия развивалась под влиянием идей и деятельности Конфуция. Как мыслитель Конфуций во многом сформировался под влиянием древнекитайских рукописей «Книга песен и гимнов» («Шицзин»), «Книга исторических преданий» – «Книга истории», «Книга документов» («Шуцзин», второе название «Шан шу») – «Древнейшее писание». Благодаря Конфуцию эти памятники древнекитайской мысли были приведены в порядок, отредактированы и стали доступными для широкого читателя. Содержательные и многочисленные комментарии к «Книге перемен» принесли Конфуцию популярность.

Свои собственные взгляды Конфуций изложил в книге «Беседы и суждения» («Лунь юй»), которая стала частью конфуцианского «Четверокнижия» («Сы шу»). Знание этой книги наизусть являлось обязательным требованием китайского классического образования. Конфуцию принадлежит оригинальное этико-политическое учение, некоторые положения которого актуальны и сегодня.

К основным понятиям конфуцианства относятся «жэнь» (человеколюбие, гуманность), который предстает как фундамент этико-политического учения и его конечная цель, и «ли» (почтительность, нормы общежития, социальный регламент), объединяющий широкий круг правил, регламентирующих все сферы общественной жизни (семья, межгосударственные отношения, отношения между отдельными людьми и различными социальными группами).

По мнению Конфуция, в основе взаимоотношений между людьми должны лежать нравственные принципы, а в основе руководства обществом и государством – обычаи, традиции страны, уважение к предшествующим поколениям и здравый человеческий разум.

Вслед за Лао-Цзы Конфуций повторял идеи осмысления и познания окружающего мира, суживая и ограничивая его лишь небесной сферой. Важное значение Конфуций придавал судьбе как элементу природы, предопределяющему сущность и будущее человека: «Все первоначально предопределено судьбой, и тут ничего нельзя ни убавить, ни прибавить. Бедность и богатство, награда и наказание, счастье и несчастье имеют свой корень, создать который сила человеческой мудрости не может». Конфуций считал, что люди сходны между собой и начинают отличаться друг от друга благодаря привычкам и воспитанию. Он приводил градацию уровней знания, где высшим является врожденное знание. На более низком уровне находятся приобретенные учением знания, а еще ниже – приобретенные в результате преодоления трудностей знания. Человек, который не хочет «извлекать поучительные уроки из трудностей» – наиболее ничтожная личность.

Философия Древней Греции

Понимание философии как любви к мудрости возникло в Древней Греции спустя десятилетия после появления философствующих людей. В отечественной историко-философской литературе принято считать, что категория «философия» впервые была использована Пифагором. Однако, некоторые исследователи считают, что первым ввел понятие «философия» Гераклит. Так или иначе, философами называли людей, исследовавших проблемы окружающего мира, пытавшихся постичь его и выяснить место и роль, которое занимает в нем человек.

Древнегреческая культура VII–VI вв. до н. э. прямо или косвенно является колыбелью европейской и значительной части современной мировой цивилизации, а ее философия во многом служит основой современного философского мировоззрения.

Древнегреческая цивилизация включала в себя ряд рабовладельческих государств юга Балканского полуострова, островов Эгейского моря, побережья Фракии и западной береговой полосы Малой Азии. Позднее, в VIII–V вв. до н. э. в период греческой колонизации, в нее вошли государства Южной Италии и Восточной Сицилии, юга Франции, северного побережья Африки, побережья Черного моря и черноморских проливов.

В Древней Греции философия зародилась на рубеже VII–VI вв. до н. э. Первыми греческими философами были Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Пифагор и Гераклит, творившие в VI в. до н. э.

История античной философии разделяется на четыре периода:

Зарождение и формирование (VI в. до н. э.);

Зрелость и расцвет (V–IV вв. до н. э.),

Закат – греческая философия эпохи эллинизма и латинского философского периода; Римская республика (III–I вв. до н. э.);

Период упадка и гибели в эпоху римской империи (I–V вв. н. э.). Однако большинство исследователей древнегреческой философии считают, что философия Древней Греции переживала в своем развитии три периода, охватывающих более тысячи лет, с конца VII в. до н. э. по VI в. н. э.:

1-й период – от Фалеса до Аристотеля;

2-й – греческая философия в римском мире;

3-й – неоплатоновская философия.

В первом периоде, согласно характеру исследуемых проблем и их решению, выделяют три этапа. Первый из них охватывает в основном деятельность философов Милетской школы (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен), названной так по ионийскому городу Милет. Второй этап – деятельность софистов (Сократ и сократики – отдельные философы или целые школы в античной философии, опиравшиеся на это учение). И наконец, третья стадия ассоциируется с философскими идеями Платона и Аристотеля.

К сожалению, о философских представлениях ученых, творивших в первый и второй этапы первого периода, мы имеем возможность судить только по произведениям последующих греческих и римских мудрецов, в основном по работам Платона и Аристотеля.

Особенность античной философии состоит в связи ее учений с учениями о природе, которые позднее дали жизнь самостоятельным наукам – астрономии, физике и биологии. На заре своего развития в VI–V вв. до н. э. философия не была отделена от познания природы, а знания о природе объединялись с философией. Понятием мирового единства философы пытались объяснить закономерности, проявляющиеся в общих космических процессах, в смене дня и ночи, в движении звезд.

Милетская школа

Милетская школа не противопоставляет материализм и идеализм. В ее умозаключениях отсутствует собственно философская терминология, но присутствуют мифология, элементы антропоморфизма, пантеизма. Физические же процессы представлены в контексте моральной проблематики. Тем не менее философия Милетской школы уже может быть отнесена к философии в целом, поскольку ее представители стремились понять воду, воздух, огонь и т. д. как субстанцию. Милетские, ионийские, философы считали, что эти субстанции имеют всегда одно первоначало (вещественное, разумное, даже божественное), в связи с чем их учение называют монизмом (от греч. monos – один, единственный).

Этой же идеей мирового единства пронизаны идеи мудрецов нижнеиталийских греческих колоний. Независимо от своих малоазиатских ионийских «коллег» Пифагор и его ученики, исследуя мировое целое, отмечали строгость в движении небесных тел и старались соотнести ее с явлениями земными, перенести на явления физического и морального миров. Между тем философская направленность Пифагора, по большей части представленная как философия чисел , отличается от ионийской натуралистической философии, пытавшейся объяснить все существующее с позиций той или иной материальной стихии.

В противоположность пифагорейцам, объяснявшим миропорядок количественно, в VI в. до н. э. возникают направления, трактующие идею мирового единства подобно ионийским философам. Однако мировое единство в них представлено не в едином мировом веществе, а в едином понятии, в едином, господствующем над сменой всех явлений, правящем мировом принципе. Так называемые элеаты (Ксенофан, Парменид, Зенон и Мелисс) используют понятие «бытие», сохраняющее постоянство при любом изменении вещей. Например, метафизик Парменид, развивая учение о бытии, пытался объяснить соотношение бытия и мышления.

В отличие от Парменида, для которого бытие покоится в образе в себе замкнутого мирового шара, Гераклит представлял течение вещей как непрерывное изменение. С его точки зрения постоянство есть простой призрак, для которого принцип возникновения выступает под видом подвижного всепожирающего огня. Фалес, Парменид и Гераклит рассматривали мир как целое. Отдельное явление могло иметь значение только в связи с целым.

Но уже в V в. до н. э. Левкипп, Демокрит и представители позднейшей школы ионийских физиков Эмпедокла и Анаксагора пытаются, в противоположность предшественникам, понять целое из отдельных вещей, явлений, а не отдельное явление из целого. На смену макрокосмическому исследованию приходит микрокосмическое, зарождается атомистическая школа.

Эмпедокл из Агригента выделил четыре качественно различных, независимых друг от друга, элемента – огонь, воздух, воду и землю. Позднее Аристотель, на многие столетия вперед, определил для них господствующее положение среди других элементов. Однако, по мнению Демокрита, вещественные элементы качественно однородны и различаются исключительно количественными свойствами – величиной, тяжестью и фигурой.

Софисты

Второй период древнегреческой философии характеризуется постановкой антропологических проблем. Он вошел в историю культуры благодаря именам софистов (Протагора Абдерского, Горгия, Гиппия, Продика, Антифонта, Крития и др.), Сократа и сократиков (Евклидиз Мегар – основоположник мегарской школы, представители кинической школы Антисфен и Диоген из Синопа). Сократ и софисты расходились во взглядах на критерии оценки поступков людей. Сократ считал главным соображение, мотивы решения, полезность или вредность. У него было два важнейших принципа философской деятельности, цитируемые и по сей день «Познай самого себя» и «Ни один человек ничего не знает достоверно, но истинный мудрец знает, что он ничего не знает». Сократ был последним представителем натурфилософского этапа философии Древней Греции. После него началась эра Платона и Аристотеля.

Платон

Платон прославился не только тем, что он первый философ, о ком мы можем судить по его собственным трудам, а не по воспоминаниям и цитатам последователей, но и тем, что он впервые в истории философской мысли поставил вопрос о соотношении духа и материи.

Первым учителем Платона был Кратил. Позднее философ стал одним из учеников Сократа. Практически все сочинения Платона написаны в форме диалога между историческими и иногда вымышленными персонажами.

Согласно Платону, истинное знание нельзя передать через слово или чувственное восприятие; необходимо привести ученика с помощью майевтического диалога к самостоятельному извлечению истины. Все ранние платоновские диалоги показывают практику очищения от неверных мнений (формально это представлено в виде логического опровержения ложного мнения). При том, что в своих трудах он опровергает неправильные дефиниции, Платон не дает и правильного определения, поскольку собеседник должен придти к нему самостоятельно. К тому же истинная идея не может быть выражена в логическом определении.

Важное место в учении Платона занимает тема любовного влечения (эроса). По мнению философа, телесная любовь существенно сужает кругозор человека, который, с одной стороны, стремится лишь к удовольствию, а, с другой, испытывает желание поработить, а не сделать свободным. В то же время он считает, что только человеческая любовь может дать такое безусловное благо, как свобода; что касается человеческого познания, то здесь свободой может наделить философия. Поскольку любовь и философия неразделимы, то Платон уверен, что сделать первые шаги на философском пути помогает любовь: человек сталкивается с удивлением – началом философии. Благодаря любви человек получает возможность понять, почему глубокое чувство и личное переживание нельзя выразить обыденными словами.

Философия Платона легла в основу формирования и развития многих других философских школ (не только в античности, но и в последующие столетия), повлияла на развитие западноевропейской философии. Аристотель сложился как философ в школе, основанной Платоном, и, так же, как учитель, оказал серьезное влияние на последующее развитие философской мысли.

Аристотель

Аристотель Стагирский – один из величайших философов античной Греции. Сочинения Аристотеля содержательно делят на 7 групп: логические трактаты («Органон»), физические трактаты («Физика», «О происхождении и уничтожении», «О небе», «О метеорологических вопросах»), биологические трактаты («История животных», «О частях животных», «О возникновении животных», «О движении животных», «О душе»), сочинения о «первой философии» («Метафизики»), этические сочинения («Никомахова этика», «Эвдемова этика»), социально-политические и исторические сочинения («Политика», «Афинская полития»), работы об искусстве, поэзии и риторике («Риторика», «Поэтика»).

Аристотель пытался найти ответы практически на все вопросы, волновавшие в то время философов, и внес в огромный вклад во все области знания. Он предложил свое решение вопроса об отношении в бытии общего и единичного, подвергнув критике учение Платона. По Аристотелю, один и тот же предмет чувственного мира может рассматриваться и как «материя», и как «форма».

Аристотель выделял два вида познания – диалектическое (его область – «мнение») и аподиктическое (его область – достоверное знание). Цель науки, с точки зрения Аристотеля, состоит в том, чтобы определить предмет путем соединения дедукции и индукции.

Космология Аристотеля при всех достижениях в некоторых частях была отсталой в сравнении с космологией Демокрита. Он приписывал планетным сферам физическое существование: Вселенная состоит из ряда концентрических сфер, движущихся с различными скоростями и приводимых в движение крайней сферой неподвижных звезд.

В области биологии Аристотель сформулировал учение о биологической целесообразности, образцы которой он наблюдал в природе (например, развитие органических структур из семени, различные проявления инстинкта животных и взаимная приспособленность их органов и т. д.) В его работах дана классификация и описание многочисленных видов животных. Выделяя три рода живых существ (растения, животные и человек), Аристотель различал три (части) души: растительную, животную (ощущающую) и разумную.

Аристотель считал Бога моральным идеалом, поскольку, с его точки зрения, тот являлся совершеннейшим философом, или «мыслящим себя мышлением». Под этической добродетелью Аристотель понимал разумное регулирование человеком своей деятельности, определяя ее как середину между двумя крайностями (метриопатия).

В «Поэтике» и «Риторике» Аристотель сформулировал учение о художественной деятельности и о жанрах эпоса и драмы, развил теорию искусства, рассматривая его как особый вид деятельности, основанный на подражании познания. Он ставил искусство выше исторического познания, предмет которого заключался в фактологическом воспроизведении однократных индивидуальных событий.

Аристотель высказывал идеи и о государственном устройстве. В своих трудах он различал три хорошие и три дурные формы правления государством. Первые характеризуются тем, что власть служит всему обществу, а возможность корыстного использования власти исключена. К ним относятся монархия, аристократия и «полития» (смешанный вариант олигархии и демократии). К трем дурным формам Аристотель относил тиранию, чистую олигархию и крайнюю демократию.

Неоплатоновская философия прославлена эпикурейской философской школой и школой скептиков и стоиков. Этот период античной философии называют «веком эллинизма», завершающим развитие греческой философии.

Античная культура повлияла на формирование в Средние века Ренессанса, когда возник интерес к классической культуре, активизировалось изучение античных текстов, а языческие прототипы потребовались для воплощения образов христианской культуры.

Философия эпохи Возрождения

Еще одна ярчайшая страница в истории человеческой культуры – эпоха Возрождения (возрождения античности). Культура Ренессанса берет свои истоки в Италии в XIV в., а в XV в. она достигает расцвета. В это же время Возрождение становится общеевропейским явлением, выразившимся в небывалом подъеме социально-политической мысли, науки, литературы и искусства. Это было время гениальных творцов, таких, как Боттичелли, Данте, Дюрер, Джордано Бруно, Леонардо да Винчи, Макиавелли, Микеланджело, Монтень, Петрарка, Томас Мор, Эразм Роттердамский и др.

Ренессансное мировоззрение ориентировалось на искусство, а сам период Средневековья – на Бога и связанную с ним идею спасения. Поэтому философия Возрождения носила антропоцентрический характер. Изменение системы ценностей привело к тому, что на высшую ее ступеньку поднялся человек. Отсюда главная черта данной эпохи – индивидуализм и индивидуальность в сфере мировоззрения и в общественной жизни.

Важным достижением философской мысли эпохи Возрождения становится определение дальнейших перспектив развития философии, культуры и науки. Но главное, что в это время пошатнулись незыблемые ранее позиции церкви, и на первый план вышли человек и мир.

В XIV – начале XV вв. происходит упадок философских и теологических систем. В то же время укрепляются национальные государства, а отношения церкви и светской власти характеризуются борьбой за политическое господство. Одновременно происходит огромный скачок в развитии городов, ремесел, и, как следствие, торговли. В связи с этим обостряется интерес к естественнонаучному и экономическому, как разделу гуманитарного, знанию. В это время в Европе зарождается «новое» университетское образование, которое приходит на смену «старому», теряющему свое монопольное общеевропейское значение. В различных городах западной и центральной части континента возникают университеты, отвечающие состоянию науки того времени, как очаги культуры – в Праге (1348 г.), Кракове (1364 г.), Вене (1365 г.), Эрфурте (1378 г.), Гейдельберге (1381 г.) и др.

Ренессанс характеризуется развитием промышленности и торговли, мореплавания и военного дела, что способствовало росту внимания к развитию техники, естествознания, механики и математики. Вследствие этого возникла необходимость освободить человеческую мысль от догматизма схоластики и «повернуться лицом» к естественнонаучному знанию.

В философии XIII–XIV вв. повышается критичность в отношении традиционных для Средневековья тем, что проявляется в появлении новых взглядов. В этот период отчетливо наблюдается кризис католичества: идея единства теряет прочность вследствие противоречий между томистами и августинистами. Заметно поднялся богатый торговый класс, значительно повысился уровень образованности граждан. Особенно яркими эти процессы были в Италии (вплоть до XVI в.). Города Северной Италии в XIV в. отличались духом свободомыслия. Они существенно превосходили города Северной Европы по численности ученых в области медицины и юридических наук, не говоря уже о высоком уровне достатка граждан, также сказывавшемся на развития наук.

Середина XIV – начало XV вв. отмечены Великим расколом . В это время папский престол могли делить между собой двое или трое пап, что отрицательно сказывалось на авторитете церкви.

Философия косвенно обязана эпохе Возрождения появлением термина «гуманизм», который, несмотря на сравнительно недавнее возникновение, уходит корнями в итальянский humanista (XV в.), указывавший на преподавателей грамматики, риторики, поэзии, истории и философии морали. Содержание гуманизма как идейного движения эпохи Возрождения сводилось к изучению и распространению в духовной сфере литературы и искусства, античных языков и культуры. Однако гуманизм представлял собой и общественное движение, что свидетельствовало о его роли в историческом прогрессе. Именно в этот период происходили изменения во всех сферах человеческой культуры – общественной, политической, моральной, литературной, религиозной, художественной, и, конечно же, в научной, в т. ч. философской.

Впервые зарождающееся ренессансное мировоззрение проявилось в творчестве Данте Алигьери, который дал новое толкование отношений божественного и человеческого начал («Божественная комедия», философские трактаты «Монархия» и «Пир»). С точки зрения Данте, творческие силы человека не могут быть противопоставлены Богу, поскольку человек определен как Богом, так и природой. Человеку предназначено не только блаженство на земле, но и внеземное существование. Церковь должна вести человека к вечной жизни, а свое земное предназначение человек реализует в гражданском обществе.

К первым гуманистам, по всеобщему признанию, относится Франческо Петрарка. К несомненным его заслугам следует отнести пропаганду античной культуры и собирание классических текстов. Историзм его подхода заключался в призыве посмотреть на античность не как на «золотой век», а сделать попытку переосмыслить ее достижения и в чем-то превзойти их, что позволило бы придти к расцвету литературы, искусства, науки.

В трактате Ф. Петрарки «О собственном незнании и незнании других» отвергается средневековая схоластическая ученость и демонстрируется «невежество» автора в сравнении с ней. Петрарка подводит к выводу, что такого рода ученость бесполезна для человека его времени. Он призывает переориентировать философию на такой достойный объект познания, как внутренние этические проблемы и активная самореализация человека.

Не менее значимый вклад в основу гуманистических традиций культуры Ренессанса внес Джованни Бокаччо, прославившийся своим «Декамероном», в котором он высмеял глупое и лживое духовенство, восхваляя разум и энергию нового класса. Его творчеству присущ земной характер, телесная чувственность и практический утилитаризм – типичные черты Ренессанса, выраженные живым языком.

Колюччо Салютати, продолжатель традиций Петрарки, учредил первую кафедру греческого языка во Флоренции (руководство кафедрой было возложено на ученого византийца Эмануила Хризолора). В своих работах «Письмо» и «О благородстве законов и медицины» Салютати показывал, что активная жизнь во всех своих аспектах превосходит созерцательную.

Леонардо Бруни как продолжатель идей Салютати перевел «Политики» и «Никомахову этику» Аристотеля, что в значительной степени обновило понимание этих текстов. Бруни говорил, что истинным параметром моральных суждений является добродетельный человек.

Леон Баттиста Альберти занимался философией, математикой, архитектурой и живописью и прославился двумя суждениями, согласно одному из которых «Человек рождается не для того, чтобы умереть и сгнить, но для того, чтобы производить… а также для того, чтобы использовать совершенства добродетели и таким образом добывать счастье». Другое его изречение гласит, что «Легко побеждает тот, кто не желает быть побежденным. Терпит иго судьбы только тот, кто привык подчиняться».

В XV в. творил и Лоренцо Валла, попытавшийся возобновить эпикуреизм на христианской основе. По его мнению, все, созданное природой, не может быть не свято, равно как свято и похвально наслаждение. Однако двойственность человека, состоящего из тела и души, приводит к различным проявлениям наслаждения. Самым низким является чувственное наслаждение. На более высоких уровнях находятся наслаждения духа, права, искусств и культуры и высшее наслаждение – христианская любовь к Богу. Валла враждебно относится к схоластической метафизике, считая ее праздным занятием, которое тщетно стремится сделать понятным то, что не может и не должно быть понято. Не принижая роль Бога, он выступает против светской власти римских пап, пытается доказать, что аскетизм монашества бессмыслен.

После переселения в Западную Европу, в основном в Италию, большого числа ученых византийцев, которые сохранили эллинистическую традицию, здесь бурно развивается платонизм, который становится символом прогрессивного развития философской мысли. Самый известный итальянский эллинист - Георгий Гемист Плетон (Плифон), согласно учению которого мир зависит от Бога, хотя и не сотворен им, поскольку существует вечно. Предложенная Плетоном форма неоплатонизма сходна с языческой: гармоническое единство мира прекрасно, в чем и состоит его божественность. Из этого тезиса философ выводит призвание человека – быть соединением этой гармонии, в чем и состоит путь нравственного совершенствования.

Марсилио Фичино, один из видных платоников, основатель кружка, пытался в своем творчестве преодолеть средневековое противостояние тленного и небесного мира и рисовал картину гармонично организованного мироустройства. Движение от Бога Фичино именует красотой; человека, пришедшего в мир, охватывает Любовь; возвращение к создателю и соединение с ним называется Наслаждением. По мнению Фичино, человек являет собой прекраснейшее из божественных творений в этом прекрасном мироустройстве. Человек рожден для царствования, поэтому, считал Фичино, он не должен быть рабом в ожидании свободы в потустороннем мире.

Видным представитель кружка Фичино был Джованни Пико де Мирандола, прославившийся декларацией гуманизма – манифестом «Речь о достоинстве человека», главная идея которого сводится к тому, что «человек – великое чудо». Исходя из представлений Мирандолы все существующие творения являются тем, чем определены быть; и лишь человек, единственное творение, чьи свойства не предопределены, помещен на границе двух миров. Он – творец самого себя, в чем и заключается его величие. Человек может возвышаться благодаря разуму и подняться выше ангела, а может стать растением или мыслящим животным.

Справедливости ради следует заметить, что наряду с учением Платона гуманисты развивали и учение Аристотеля (в конце эпохи Возрождения, поскольку на заре ее Аристотель ассоциировался со схоластикой, к нему относились как к одному из главных учителей ортодоксального католицизма).

Самым известным и последовательным аристотеликом был Пьетро Помпонацци, выдвигавший предположение о том, что душа человека рождается и умирает вместе с телом. Следовательно, смысл существования человеческого рода заключается в достижении счастья и блаженства на основе рационального познания. При этом он не отвергал добродетели и стремления к наслаждениям. Идеи философа близки воззрениям Пико де Мирандолы.

В работе Мишеля Монтеня «Опыты» сосуществуют искренняя вера и скептицизм. Будучи противником схоластики, Монтень отвергал подчиненную авторитетам бессодержательную академичность университетской философии. Этическое учение Монтеня должно быть отнесено к натуралистическому. Образцом самостоятельности суждений он считал свободомыслие античной философии, выдвигая гуманистический идеал любвеобильной, умеренной, но мужественной, непримиримой к злобе, страху и унижениям, добродетели против схоластической модели «добродетельной» жизни. Рассматривая счастливую жизнь и исключительно высокие нравственные устои как обусловленные отсутствием сословного и имущественного неравенства, Монтень провозглашал идею естественного равенства людей и осуждал безразличие, подлость и подобострастие, которые душат самостоятельное мышление человека.

Углубление индивидуальной веры в эпоху Возрождения привело к многообразию христианских воззрений, что связано с попытками представителей позднесредневекового общества «найти своего собственного Христа в своем собственном сердце» и ростом числа диссидентских движений, с которыми уже не справлялась господствующая церковь.

Гуманисты эпохи Возрождения стремились обновить религиозные воззрения, отличавшиеся пантеизмом, тесно связанным с натурфилософией, пришедшей на смену выполнившим свою миссию и ослабевающим гуманизма и неоплатонизма.

В частности, христианство и гуманизм попытался объединить Эразм Роттердамский (Герхард Герхардс), именовавший свое учение «философией Христа». В его книге «Похвала глупости» звучал призыв к возрождению давно забытых католической церковью идей и идеалов первоначального христианства. Философ считал, что необходима религиозная реформа, состоящая в том, чтобы избавиться от всего навязанного силой церковного авторитета, оспорить указывающих на простоту евангельской истины, запутывающих и усложняющих ее схоластиков. Тем самым, Эразм Роттердамский занял противоположную Реформации позицию, поскольку был уверен, что отсечение прогнившей церковной верхушки ни к чему не приведет.

Пантеизм и натурфилософия соседствуют в творчестве Джордано Бруно. Бруно называет способность материи к образованию форм Душой мира, где могут возникать и гибнуть формы. При этом сама материя пребывает вечно. Универсальный интеллект – важнейший атрибут мировой души. Важнейшая отличительная черта гносеологии Джордано Бруно состоит во включении интуиции вместе с другими этапами познания в единый процесс. По его мнению, только разум и свободное исследование могут быть авторитетом, а к чувственному восприятию мира философ относится с недоверием. Джордано Бруно выводит из частного общее с опорой на логику. К высшим способностям человека он относит ум (дух), который дает возможность созерцать во всеобщем содержании Бога как Природу и Природу как Материю. Официальную догматическую религиозность Бруно отрицал.

В Ренессансе выделяют периоды Реформации и Контрреформации, отмеченные восстаниями: в первом случае – с германскими корнями политико-теологического характера против авторитета папы, во втором – с испанскими корнями против интеллектуальной и нравственной свободы Италии с возвеличением власти папы.

В период Реформации прославились Мартин Лютер и Жан Кальвин – продолжатели средневековой философии Италии, Эразма Роттердамского и Николая Кузанского.

Мартин Лютер, не будучи философом или выдающимся мыслителем, в своей теологии высказал ряд философских идей, выступив против церкви как единственного проводника человека к Богу. Позднее это высказывание легло в основу всеобщего выступления против церкви и католического духовенства. По мнению Лютера, философия без веры – пустая софистика. Он отвергает авторитет духовенства, признавая только Писание.

Позиция Жана Кальвина во многом совпадала с воззрениями Лютера. Она была основана на том, что только Слово Божье даст спасение; представление о Боге не по Библии является пустой фантазией; важными являются предопределение и провидение.

Ранняя реформация следовала идеям персоналистского духа – основного движения Ренессанса, выражая протест порой в фанатичных антигуманистических формах. Так, начиная с 1540-х гг. важную роль начинает играть созданное Игнатием Лойолой «Общество Иисусово» (иезуитский орден).

На основе переработанных трудов Аристотеля и Фомы Аквинского произросло учение иезуита Франциско Суареса.

Борьба со средневековой схоластикой, создавая предпосылки философии Нового времени, велась по двум направлениям критики клерикализма, – в форме пантеизма и гуманизма, с одной стороны, и в форме Реформации, с другой.

Имя реалиста Никколо Макиавелли стоит у начала поворота Ренессанса к человеку. Изменились подходы в сфере социальных и политических теорий, новые концепции государства и права основывались на земных интересах и потребностях человека. Философия Макиавелли спровоцирована постоянными войнами в Италии, которые тормозили экономическое и культурное развитие страны. Она носит политический характер и основана на научных и эмпирических подходах, собственном опыте философа и направлена на достижение поставленных целей любой ценой, без оценки используемых при этом средств.

Цель самого, пожалуй, известного трактата Макиавелли «Государь», посвященного Лоренцо Медичи, состоит в том, чтобы раскрыть секреты завоевания власти, ее удержания и утраты, на основании опыта истории и современных для автора событий. В качестве образца избран Цезарь Борджиа. С точки зрения Макиавелли, правитель должен руководствоваться реальными фактами. Он может быть хитрым и жестоким, не связывая себя ни априорными схемами, ни правовыми предписаниями, ни религией, ни своим собственным словом. Другой труд Макиавелли «Рассуждения» носит в большей степени республиканский и либеральный политический характер. В нем автор выражает восхищение тем искусством, с которым Чезаре Борджиа добивался своих целей.

Наиболее известным утопистом эпохи Возрождения является Томас Мор, идеи которого были основаны на критике английского общественного устройства и отражали объективно несуществующие общественные условия, перенесенные на вымышленный остров Утопия. В основе произведения лежит идея об отсутствии частной собственности, равенстве всех граждан между собой, добровольном труде не более 6 часов в день. По мнению Т. Мора, его идеи могли быть реализованы с помощью образованного правителя.

Отличается своими идеями о сильной власти от Макиавелли и Мора Жан Боден, выразивший свои мысли в трактате «Шесть книг о республике». По его мнению, сильная власть даст Франции шанс выйти из хаоса религиозных войн и объединить всех членов общества. Для достижения его мечты методы Макиавелли не подходили. Боден считал, что государство должно быть основано на семье, сохраняя общественное имущество на средства частной собственности. В то же время, имущественное неравенство является естественным и необходимым условием функционирования государства. С точки зрения Бодена, государство наделено правовой властью над социальными вопросами и решающей силой в виде обязательных для него этических норм (справедливости). Если же верховная власть не уважает эти законы, она превращается в тиранию.

Важный вклад в развитие социальной мысли эпохи Возрождения внес Томмазо Кампанелла. В своем трактате «Город солнца» он говорит о необходимости преобразований для установления справедливого общества и излагает соответствующую социальную программу. В отличие от Мора, Кампанелла считал, что осуществление его идеи возможно только путем восстания.

Как и в «Утопии» Мора, государственное устройство Солнечного города основано на отсутствии частной собственности. Кроме того существует разделение труда (умственный труд отделен от физического), а управляет государством самый одаренный гражданин – Метафизик.

Философия эпохи Возрождения характеризуется не только стремлением к сильной центральной власти (наиболее яркий пример – труды Жана Бодена), но и продолжением идей Платона о справедливом государстве, изложенных в трудах Т. Мора и Т. Кампанеллы.

Новая форма философствования, строившаяся на новых подходах, стала ярким этапом философии Ренессанса, проросшей из идей античной философии (Платон, Аристотель, Эпикур и т. д.), раннехристианских учений, учений византийских и отчасти арабских мыслителей.

Благодаря открытиям Коперника, Кеплера, Галилея и изобретениям в области астрономии, механики, географии, геометрии в XVI в. сформировались натурфилософские идеи эпохи Возрождения. Именно в это время гуманизм предстает как целостная система, самостоятельное течение общественной мысли, открывает эпоху противостояния философии и схоластики, возрождения идей древнехристианских источников и языческих традиций.

Экономические и политические идеи Ренессанса характеризуются новым осмыслением социально-политических процессов, доминированием патриотических идей. Появляются противоположные подходы в государственной организации – концепции абсолютизма и общества справедливости.

Таким образом, идеи, методы, трактаты эпохи Ренессанса послужили методологической основой философии Нового времени, заложили основы последующей более радикальной критике схоластики, созданию новой картины мира, основанной на более строгой механистической концепции.

Философия Нового и Новейшего времени

В философии середины XIX–XX вв. выделяются пять основных направлений - неокантианство (последняя треть XIX – первая треть ХХ вв.), позитивизм (середина XIX – ХХ вв.), философия жи зни (конец XIX – начало XX вв.), прагматизм (последняя треть XIX – первая половина ХХ вв.) и экзистенциализм (возник после Первой мировой войны), каждое из которых характеризуется рядом школ и именами основоположников и продолжателей.

Неокантианство

В 1860-е годы в ряде немецких университетов складывается неокантианство, пытавшееся решить философские проблемы, основываясь на идеалистическом толковании учения И. Канта, распространившееся позднее во Франции, России и ряде европейских стран. Неокантианство представлено марбургской и фрейбургской (баденской) школами. Марбургская школа, представленная Германом Когеном, Паулем Наторпом и Эрнстом Кассирером, исходит из траснцендентально-логического толкования учения Канта.

Так, Г. Коген, глава марбургской школы неокантианства, отдавая предпочтение практическому разуму перед теоретическим, с точки зрения логики ставил этику выше науки. Ему принадлежит теория «этического социализма», получившая признание у немецких социал-демократов.

Его ученик П. Наторп вместе с учителем и возглавлял марбургскую школу. В рамках идеи «этического социализма» философ развивал проблемы социальной педагогики.

Э. Кассирер начинал с философских проблем естествознания, а после 1920 г. разработал оригинальную философию культуры.

Баденская философская школа, также следовавшая неокантианским идеям, представлена именами ее основателей Вильгельма Виндельбанда и Генриха Риккерта. Отличие этой школы от марбургской состоит в психологическом аспекте трансцендентального истолкования идеалистического учения Канта.

В. Виндельбанд обращался к учениям прошлого с точки зрения учения Канта. Благодаря его идеям о разделении научного знания сложились отдельные науки – философия, социология и историография.

Г. Риккерт трактовал философию как науку о ценностях, образующих самостоятельное объединение – «царство», не входящее ни в субъект, ни в объект.

Позитивизм

Следующее направление философии Нового времени – позитивизм – основано на том, что позитивного знания (от лат. positivus – положительный) можно достигнуть только на основе специальных наук и их объединения. Следовательно, философия, которая претендует на самостоятельное изучение действительности, не входя ни в одно синтетическое объединение наук, не имеет права на существование. Главный вопрос в философии позитивизма – взаимоотношение философии и науки, поскольку первая не относится к специальным наукам, имеющим исключительную возможность продуцировать подлинное знание.

Огюст Конт был убежден в том, что науки способны к бесконечному развитию. Философ известен такими работами, как «Курс позитивной философии» и «Система позитивной политики». По его мнению, наука должна опираться на самое себя и не нуждается в философском осмыслении. Ее главная задача – обобщение научных данных специальных и частных наук.

Рихард Авенариус в центре своей философии ставил опыт. Основное учение утверждает, что ни субъект, ни объект не могут быть друг без друга, и именуется «О принципиальной координации». Вместе с Эрнстом Махом они принадлежат к другой исторической форме позитивизма, основными течениями которого являлись махизм и эмпириокритицизм. Сторонники махизма возрождали традиции Беркли и Юма, отказываясь от изучения внешнего источника знания, видя главную задачу философии в создании теории научного познания.

Другая форма неопозитивизма - лингвистический анализ – в противоположность логическому эмпиризму отказалась от верификации и ряда других положений, поскольку сам опыт нельзя исчерпать суммой некоторого опыта. Наиболее известными представителями данного направления считаются Джордж Эдуард Мур и Людвиг Витгенштейн.

Следующая форма позитивизма – неопозитивизм – представлена Карлом Поппером, Куном, Лакатосом, Фейерабендом, Тулмином и др. Ее отличительная черта состоит в отходе от принципиальных положений позитивизма, который считал, что философские проблемы не ограничиваются анализом языка. Впервые идеи неопозитивизма были выражены представителями Венского кружка, деятельность которого заложила основы логического позитивизма. По мнению К. Поппера, предназначение философии заключается в разграничении научного и ненаучного знания. Для того чтобы отличить религию от науки, необходимо выдвинуть смелую гипотезу и опровергнуть ее. Если концепцию или теорию нельзя опровергнуть, то они относятся не к науке, а к религии. Третья форма позитивизма имела несколько направлений, объединенных под общим названием «неопозитивизм» или «аналитическая философия».

Логический позитивизм или логический эмпиризм представлен Морицом Шликом и Рудольфом Карнапом. Главная проблема этой формы позитивизма заключается в эмпирической осмысленности научных утверждений. По мнению ее представителей, философия представляет собой род деятельности, анализирующий естественные и искусственные языки, и в содержательном смысле не является ни наукой о реальности, ни теорией познания. Главный принцип логического эмпиризма – верификация, т. е. эмпирическое подтверждение теоретических положений через их сопоставление с наблюдаемыми объектами, экспериментом и т. п. С ослаблением его влияния все больший вес приобретала лингвистическая философия.

В конце XIX – начале XX вв. сложилось иррационалистическое философское направление, известное как философия жизни. Его приверженцы выдвигали в качестве интуитивно постигаемой целостной реальности такое исходное понятие, как «жизнь». Однако известны различные интерпретации этой категории. Биологически-натуралистическое толкование восходит к Ф. Ницше, который трактует «жизнь», «волю к власти» как многозначные символы. В своих трудах «Человеческое, слишком человеческое», «Утренняя заря», «Веселая наука», «По ту сторону добра и зла» Ницше пытался преодолеть рациональность философского метода.

Историцистский вариант философии жизни

Историцистский вариант философии жизни, возникший в первой четверти ХХ в. (представлен Вильгельмом Дильтеем, Георгом Зиммелем и Освальдом Шпенглером), основан на непосредственном внутреннем переживании, раскрывающемся в сфере исторического опыта духовной культуры. Так, например, А. Бергсон истолковывал жизнь как некую космическую силу.

В. Дильтей – представитель философии жизни, основоположник понимающей психологии и школы «истории духа» (истории идей) в немецкой истории культуры – заложил основы понимающей психологии. По его мнению, философия должна понять «жизнь», исходя из нее самой. На основании этого применительно к «науке о природе» Дильтей противопоставлял метод понимания как метод интерпретации (герменевтика) методу объяснения.

Дильтей считал, что жизнь является способом культурно-исторической реальности, бытия человека; по существу человек есть история, где рассматривается его сущность. В учении Дильтея разделяются мир природы и мир истории; в понятии «жизнь» выделяются взаимодействие живых существ (относительно природы) и межличностное взаимодействие в определенных внешних условиях независимо от места и времени (относительно человека и его мира).

Таким образом, основная цель философии и других наук, изучающих социальную действительность во всех формах и проявлениях, по Дильтею, заключается в постижении жизни. Следовательно, постижение целостности и развития индивидуальных проявлений жизни является главной задачей гуманитарного знания. В своей теории Дильтей отмечает, что анализируя человеческую деятельность необходимо выбирать иные методологические подходы, нежели те, которыми руководствуется, например, астроном, исследующий звездное небо.

К наиболее значимым трудам В. Дильтея следует отнести «Описательную психологию», «Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах» и «Наброски к критике исторического разума».

Другой выдающийся представитель этого направления философии, Георг Зиммель, понимал жизнь как процесс творческого становления, который не исчерпывается рациональными средствами, а постигается только во внутреннем переживании. Г. Зиммель известен как создатель теории анализа социального взаимодействия и один из основоположников конфликтологии.

Философ делил социологию на общую социологию (которая занимается изучением уже устоявшихся аспектов общественной жизни), чистую, или формальную социологию, задача которой состоит в выделении из общественной жизни форм обобществления, и философскую социологию, призванную привносить в науку об обществе элементы теории познания и метафизики.

Зиммель выделил несколько основных характеристик, различающих формы социального взаимодействия людей: количество участников, отношения между участниками, пространство взаимодействия. Собственной научной школы у ученого к сожалению, не сложилось, но его влияние на последующее развитие социологии, особенно американской, Чикагской социологической школы, оказалось весьма значимым.

В число наиболее известных научных трудов Г. Зиммеля входят «Социальная дифференциация. Социологические и психологические исследования», «Проблемы философии истории», «Введение в этику», «Философия денег» и «Социология. Исследование форм обобществления».

Анри Бергсон – представитель интуитивизма и философии жизни. В своих рассуждениях он возражал против материалистически-механистического и позитивистского направлений философской мысли, утверждая, что подлинной и первоначальной реальностью является жизнь, постичь которую можно только благодаря интуиции. Наиболее значительными в его учении являются воззрения относительно творческой эволюции и роли интуиции в постижении сущего, свободы воли, интенсивности ощущений, времени, памяти и ее соотношения со временем. Исходя из двух типов общества, А. Бергсон выделял и два типа морали – открытый и закрытый. Заслуживает внимания и стремление философа построить картину мира, которая могла бы по-новому объяснить эволюцию природы и развитие человека.

Картина мира у Бергсона отличается динамизмом, что высоко ценили ученые и философы. Он критиковал «атомистическое» истолкование духовного мира человека (души) и развитие идеи целостности сознания. Идеи Бергсона оказали большое влияние на некоторые направления в философии, например, прагматизм У. Джемса. Проблемы души и тела, идея духовной энергии, сновидения и т. п. имели для Бергсона огромное значение не только потому что он стремился «освободить» дух от тела, что помогло бы доказать бессмертие души, но и потому что исследователь проявлял интерес к спиритизму и телепатии, которые были связаны с предыдущей проблемой (души и тела).

Основной корпус работ А. Бергсона образуют «Непосредственные данные сознания», «Материя и память», «Смех», «Введение в метафизику», «Творческая эволюция» и «Два источника морали и религии».

Освальд Шпенглер прославился своим трудом «Закат Европы». Во многом его философия сформировалась под влиянием философии Ницше. По мнению Шпенглера, культуры представляют собой некие «организмы» со своим сроком жизни, в конце которого они перерождаются в цивилизации. Философия истории, по Шпенглеру, отличается от традиционной. Прежде всего он отказался от традиционной схемы периодизации истории на древний мир, средние века и новое время, и не признавал Европу эталоном исторического измерения. По мнению философа, арабская, индийская, вавилонская, мексиканская, китайская и египетская культуры имеют не менее важное значение для всемирной истории, чем античность и западный мир. Шпенглер пришел к заключению, что стадии развития одного культурного мира можно определить по аналогии с существовавшими (так называемый феномен «одновременности»). Сравнительную морфологию культур Шпенглер рассматривал как конечную цель своей концепции, поскольку она позволяла открыть генетический код любой отдельной культуры.

Шпенглер высоко оценивал роль государства, которое, однако, с началом цивилизации, по его мнению, утрачивает авторитет. На передний план выходят материальные интересы и власть денег, вследствие чего на лидерских позициях оказываются личности, наделенные харизмой, приходит эра цезаризма («образ правления, по своей внутренней сути абсолютно бесформенный»), одновременно с которым разворачивается борьба народов за мировое господство, «вступление в эпоху великих битв».

Американский прагматизм

В 1870-х гг. в США возникло философское течение, получившее широкое распространение в первой половине XX в. и оказавшее сильное влияние на культурную жизнь страны. Основные идеи этого учения, получившего название «прагматизм», были предложены Ч. Пирсом, У. Джемсом, Дж. Дьюи и др.

Основы прагматизма заложил Чарльз Пирс. Как один из его наиболее ярких представителей философ определял понятие истины как ясное, отчетливое, неопровержимое на данной стадии познания, заявляя, что функция мысли состоит в преодолении сомнения, которое предстает как помеха действию. Он сформулировал программу прагматизма и предложил термин для его обозначения. Важнейшей чертой развиваемой ученым концепции является признание «неразрывной связи… между рациональным знанием и разумной целью». Основная идея прагматизма, по Пирсу, выражает «дух лаборатории», характерный для «позитивного» ученого, исследователя, связанного с реальной жизнью.

Наибольшую известность получили труды Пирса «Как укрепить веру» и «Как сделать наши идеи ясными».

Уильям Джемс, определяя критерий истинности, практическую успешность действия, предписывал функциональное назначение мысли в выборе средств для достижения цели. Концепция физиологической природы эмоций, разработанная Джемсом, сыграла важную роль в развитии бихевиоризма.

Философ рассматривал прагматизм как своего рода математический метод: «Метод прагматизма пытается интерпретировать каждое понятие, прослеживая его практические последствия… Если он не обнаруживает различия в практических последствиях двух альтернатив, то они означают практически одно и то же, и всякая дискуссия теряет смысл». Джемс не чуждался этических и религиозных аспектов. Он считал, что каждый имеет «право верить на свой страх и риск любой гипотезе, достаточно правдоподобной». Джемс выдвинул подход, названный им «прагматистским, или мелиористским» теизмом, приводящим к компромиссу между абсолютизмом и материализмом. Истина у Джемса – удобное средство мышления, которое может быть отождествлено с проверяемостью.

В число главных научных трудов Джемса вошли «Принципы психологии», «Воля к вере», «Многообразие религиозного опыта», «Прагматизм», «Вселенная с плюралистической точки зрения», «Значение истины», «Некоторые проблемы философии» и «Очерки радикального эмпиризма».

Джон Дьюи, выдвинувший идею инструментализма, состоящую в практической эффективности теории или гипотезы, относил к функциям мысли выбор средств для решения проблемных ситуаций. Дьюи отвергал идею первотолчка, считая поиски первопричины всего сущего бессмысленными. Центральное место в его философии принадлежит понятию опыта врожденного и приобретенного. В противовес классовой борьбе он предлагал программу улучшения общества путем педагогических реформ и сотрудничество классов, составляющих общество. Исследователь разработал теорию научного метода, выступающего в качестве инструмента достижения целей. По его мнению достоверное знание и правильное использование научного метода позволяют превратить проблемную ситуацию в решенную.

Иррационалистическое философское учение

Иррационалистическое философское учение, возникшее после первой мировой войны в Германии и во время второй мировой войны во Франции, связано с именами Хайдеггера, Ясперса, Сартра, Марселя и др. Экзистенциальное отношение к бытию сводится к его постижению как целостности субъекта и объекта.

По мнению Мартина Хайдеггера, традиционная европейская философия забыла смысл бытия, которое нельзя созерцать, а можно лишь услышать в интимном лоне культуры – в языке. Хайдеггер считал, что подлинное понимание начинается с фундаментальных уровней существования человека – исторического, практического и эмоционального, уровней, которые, будучи первоначально неосознаваемыми, могут влиять на деятельность самого разума. Хайдеггер ввел понятие «фундаментальная онтология», которое описывало главную задачу философии – исследовать не только смысл бытия, но и формы, в которых бытие себя являет. По мнению Хайдеггера, человеческое существование должно анализироваться через его отношения с социально-историческим миром. Анализируя первичные способы человеческого «бытия в мире» (инструментальное обращение с вещами, понимание и истолкование мира, использование человеком языка и др.), Хайдеггер нашел в каждом из них отличие человеческого существования от существования объектов.

К числу наиболее значимых работ Хайдеггера принадлежат «Учение Платона об истине», «Кант и проблема метафизики», «Лесные тропы», «Ницше», «Вопрос о вещи».

Конец ознакомительного фрагмента.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Философия и история философии (Т. П. Ритерман, 2010) предоставлен нашим книжным партнёром -

Философия, согласно Гоббсу, "врождена каждому человеку, ибо каждый в известной мере рассуждает о каких-нибудь вещах". Но лишь немногие отваживаются обратиться к философии новой, оставившей позади прежние предрассудки. Вот этим-то людям Гоббс и хотел придти на помощь. Философия, - по определению Гоббса, - есть познание, достигаемое посредством правильного рассуждения (recta ratiocinatio) и объясняющее действия, или явления из известных нам причин, или производящих оснований, и наоборот, возможные производящие основания - из известных нам действий". Итак, философия трактуется у Гоббса достаточно широко, даже расширительно: как причинное объяснение. Для дальнейшего понимания того, что такое философия, по Гоббсу, требуется вникнуть в его толкование "правильного рассуждения". "Под рассуждением я подразумеваю исчисление. Вычислить - значит найти сумму складываемых вещей или определить остаток при вычитании чего-либо из другого. Следовательно, рассуждать значит то же самое, что складывать или вычитать". Вот как Гоббс расшифровывает свое на первый взгляд не вполне обычное, но тем не менее распространенное в его веке и совсем не чуждое нашему столетию понимание рассуждения как "исчисления" мыслей, понятий (сложения и вычитания). Предположим, мы видим издали какой-то предмет, но видим его неясно. Но в своем "безмолвно протекающем мышлении" мы относим его к телам ("складываем" с телами). Подходя ближе, видим, что это существо одушевленное и, услышав его голос и т.д., убеждаемся, что имеем дело с разумным существом. "Когда мы, наконец, точно и во всех подробностях видим весь предмет и узнаем его, наша идея его оказывается сложенной из предыдущих идей, соединенных в той же последовательности, в какой язык складывает в название разумное одушевленное тело, или Человек, отдельные имена - тело, одушевленное, разумное". Если мы складываем, скажем, представления: четырехугольник, равносторонний, прямоугольный, то получаем понятие квадрата. Значит, дело состоит лишь в том, чтобы усвоить отдельно каждое из представлений, понятий, а затем научиться складывать и вычитать их. Операция исчисления ни в коей мере не сводится к действиям с числами. "Нет, складывать или вычитать можно и величины, тела, движения, времена, качества, деяния, понятия, предложения и слова (в которых может содержаться всякого рода философия)". Прибавляя или отнимая понятия, мы мыслим.

Философия, толкуемая таким образом, не сводится к чисто умственным, далеким от действительности действиям - сложению, вычитанию, т.е. рассуждению или мышлению. Эта наша деятельность позволяет уяснять действительные свойства, которыми одни тела отличаются от других тел. А благодаря такому познанию, благодаря теоремам математики или знаниям физики человек способен достичь практического успеха. "Знание есть только путь к силе". В центр философии Томас Гоббс ставит понятие тела. "Телом", согласно Гоббсу, может быть названа и большая совокупность вещей и явлений - например, можно говорить о "государственном теле". "Тело" - это то, что имеет свойства, что подвержено возникновению или уничтожению. Опираясь на такое понимание, Гоббс прежде всего изгоняет из философии целые разделы, которые прежде в нее включались: философия исключает теологию, учение об ангелах, всякое знание, "имеющее своим источником божественное внушение или откровение". Философию Гоббс разделяет на две основные части - на философию природы (она "охватывает предметы и явления, которые называют естественными, поскольку они являются предметами природы") и философию государства, в свою очередь подразделяемую на этику (которая "трактует о склонностях и нравах людей") и политику. Философия государства охватывает "предметы и явления, которые возникли благодаря человеческой воле, в силу договора и соглашения людей".

На деле же оказывается, что философское исследование и изложение Гоббс начинает отнюдь не с физики и не с геометрии. А начинает он философию с глав и разделов, которые по традиции считались всего лишь второстепенными частями, даже прикладными темами философии. Это учение "о наименованиях" (о "метках", "знаках вещей") и концепция метода. Таким образом, проблемы слов, речи, знаковых средств, "обмена" мыслями оказались для Гоббсовой философии поистине фундаментальными.

Вместе с Декартом и Спинозой Гоббс признает, что человеческий индивидуальный познавательный опыт, поставленный перед необозримым множеством вещей и явлений, должен опираться на некоторые "вспомогательные средства". Гоббс также считает субъективное, "конечное", индивидуальное познание внутренне слабым, смутным, хаотичным. "Каждый из своего собственного и притом наиболее достоверного опыта знает, как расплывчаты и скоропреходящи мысли людей и как случайно их повторение". Но обычная для того времени мысль об ограниченности, конечности индивидуального опыта самого по себе отнюдь не заставляет Гоббса прибегнуть, как это делает Декарт, к вмешательству "бесконечного" божественного разума. Человек сам вырабатывает специальные вспомогательные средства, во многом преодолевающие конечность, локальность, индивидуальность его личного познавательного опыта, - такова весьма важная идея Гоббса. Каковы же эти средства? Для того чтобы избежать необходимости каждый раз вновь повторять познавательные опыты, касающиеся одного и того же объекта или ряда сходных объектов, человек своеобразно использует чувственные образы и сами наблюдаемые чувственные вещи. Эти последние становятся, по Гоббсу, "метками", благодаря которым мы в соответствующих случаях как бы воспроизводим в нашей памяти накопленные ранее знания, касающиеся данного объекта. Так осуществляется аккумуляция знаний: в каждом данном познавательном акте мы "оживляем", используем в сокращенной, мгновенной деятельности наш собственный прошлый опыт. Познание индивида становится единым, взаимосвязанным процессом. Уже эта глубочайшая идея, которая пронизывает исследования Гоббса, делает его философию провозвестницей и непосредственной предшественницей усилий Локка и Юма, Лейбница и Канта.

Но Гоббс идет дальше. Если бы на земле существовал один-единственный человек, то для его познания было бы достаточно меток. Но поскольку этот человек живет в обществе себе подобных, его собственная мысль с самого начала ориентирована на другого человека, других индивидов: замечая в вещах правильность, регулярность, повторяемость, мы обязательно сообщаем об этом другим людям. И тогда вещи и чувственные образы становятся уже не метками, а знаками. "Разница между метками и знаками состоит в том, что первые имеют значение для нас самих, последние же - для других". Мы видим, что Томас Гоббс без всякой мистики связывает воедино индивидуальный и социальный познавательный опыт.

Подобно тому как "реальностью" знака является для Гоббса имя, слово, эта единица языка, так и "реальностью" познания оказывается речь. Последняя и составляет, по мнению Гоббса, специфическую "особенность человека". Соглашение людей относительно знаков и слов - вот единственное упорядочивающее, организующее начало, ограничивающее произвол речевой деятельности. Овладев речью, этой специфически человеческой формой социально обусловленного знания и познания, человек приобретает, согласно Гоббсу, некоторые важные преимущества. Прежде всего Гоббс, в соответствии с устремлениями современной ему науки, упоминает о пользе числительных, тех имен, которые помогают человеку считать, измерять, рассчитывать. "Отсюда для человеческого рода возникают огромные удобства, которых лишены.другие живые существа. Ибо всякому известно, какую огромную помощь оказывают людям эти способности при измерении тел, исчислении времени, вычислении движении звезд, описании земли, в мореплавании, возведении построек, создании машин и в других случаях. Все это зиждется на способности считать, способность же считать зиждется на речи". Во-вторых, продолжает Гоббс, речь "дает возможность одному человеку обучать другого, т.е. сообщать ему то, что он знает, а также увещевать другого или советоваться с ним". "Третье и величайшее благодеяние, которым мы обязаны речи, заключается в том, что мы можем, приказывать и получать приказания, ибо без этой способности была бы немыслима никакая общественная организация среди людей, не существовало бы никакого мира и, следовательно, никакой дисциплины, а царила бы одна дикость".

"Истина, - говорит Гоббс, - не есть свойство вещей... она присуща одному только языку". Если мышление сводится к произвольному обозначению вещей и сочетанию имен в предположениях, то истина неизбежно превращается в особое свойство высказываний, предложений, в свойство языка. И поскольку истинное мышление реализуется в языковой форме, постольку Гоббс прав: мышление отдельного человека, несомненно, зависит от такого важного и универсального явления социальной реальности, как язык. В ходе Гоббсова анализа по сути дела отодвигается в сторону другой вопрос, над которым бьются Декарт и Спиноза: как, благодаря чему истина добывается и обретает внутреннюю достоверность? При этом речь идет не о "принципах", "истинах" здравого смысла, но об основах тогдашней науки. Вопрос, следовательно, стоит иначе, чем у Гоббса: каковы свойства истины (и истинного познания), которые только обнаруживаются, а не формируются в процессе коммуникации, т. е. в процессе "обмена" знаниями и познаниями.

Но и Гоббс в своем произведении «О теле» в конце концов оставляет в стороне знаково-коммуникативную концепцию и как будто переходит собственно к физическому телу - к таким проблемам, как свойство тела (акциденция), величина и место его, движение тел, пространство и время и т.д. Не будем забывать, что рассмотрение всей этой проблематики - часть Гоббсовой философии природы.

Гоббса нередко именуют материалистом, особенно в физике - в понимании физической вещи. В книге «О теле» он - явно в противовес Декарту - дает такое определение: "телом является все то, что не зависит от нашего мышления и совпадает с какой-то частью пространства или имеет с нею равную протяженность". Это определение тела сближает Гоббса с материализмом. Однако при "распутывании" таких сложных проблем, как, скажем, протяжение или материя, Гоббсу приходится отступать от прямолинейно материалистических позиций. Так, Гоббс различает величину как действительное протяжение, а место - как протяжение воображаемое. О протяжении, пространстве, материи в целом он высказывается в духе ранее уже разобранного и характерного для него способа мышления, который можно назвать "коммуникативно-знаковым номинализмом". "За исключением имени нет ничего всеобщего и универсального, а следовательно, и это пространство вообще есть лишь находящийся в нашем сознании призрак какого-нибудь тела определенной величины и формы".

Первая часть философии природы у Гоббса сводится к рассуждению о движении, где действительно главенствует философия, тогдашней механистической физики и геометрии. Эта первая часть также сводится к применению таких категорий, как причина и действие, возможность,и действительность. Для Гоббса это скорее "материалистическая", чем собственно физическая часть философии природы. Но вот Гоббс переходит к разделу четвертому книги «О теле» - «Физика, или о явлениях природы». И он начинается опять не с тел физики, а с раздела «Об ощущении и животном движении». Задача исследования тут определяется так: "исходя из явлений или действий природы, познаваемых нашими чувствами, исследовать, каким образом они если и не были, то хотя бы могли быть произведены". "Феноменом же, или явлением, называется то, что видимо, или то, что представляет нам природа".

Гоббс одним из первых в философии нового времени прочертил ту линию, которая затем привела к кантовскому учению о явлении. Логика Гоббсова философствования здесь "физическая", "естественная", даже натуралистическая, но вряд ли просто материалистическая: он полагает, что сначала надо рассмотреть чувственное познание, или ощущение, - т.е. начать надо с явления, феномена. Без этого нельзя перейти собственно к исследованию тел Вселенной, т.е. к таким действительно физическим сюжетам, как Вселенная, звезды, свет, теплота, тяжесть и т.д. Аргумент в пользу означенного порядка рассмотрения у Гоббса таков: "Если мы познаем принципы познания вещей только благодаря явлениям, то в конце концов основой познания этих принципов является чувственное восприятие".

Итак, философия Гоббса (что относится и к ряду других его современников) по замыслу должна была отправляться от философии природы. И она отдала немалую дань проблемам, методам физики и геометрии. Однако при более внимательном подходе оказывается, что философия человека и человеческого познания, учение о методе у Гоббса, как и во многих философских концепциях XVII в., логически и теоретически выдвигались на первый план. Внутри философии человека мыслители XVII в.

тоже сталкивались со сходными противоречиями, которые менее всего были следствием неумелого, неточного рассуждения. Ибо это были противоречия, внутренне присущие человеческой жизни и человеческой сущности.

РАННЕХРИСТИАНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

Редакционнаяколлегия: В. В. Соколов (редактор-составитель первого тома и

В. В. Богатое, М. А. Дынник, Ш. Ф. Мамедов,

И. С. Нарский и Т. И. Ойзерман

По техническим причинам первый том выпу­скается в двух частях. Примечания, указатели и содержание даны в конце второй части.

АНТОЛОГИЯ МИРОВОЙ ФИЛОСОФИИ

в четырех томах том 1

Философия древности и средневековья часть 2

Редактор М. И. Игкин

Младший редактор Е. К. Тюленева

Оформление художника В. В. Максина.

Художественный редактор С. М. Полесицкая

Технический редактор В. Н. Корнилова

Корректор Л. М. Чигина

1969 г. Формат бумаги 84Х108"/зг, М 1. Усл. печатных листов 18,9.

Учетно-издательских листов 17,73. Тираж 35 000 экз. Заказ № 320.

Цена 1 р. 32 к.

Издательство «Мысль». Москва, В-71, Ленинский проспект, 15.

Ордена Трудового Красного Знамени Ленинградская типография № 1 «Печатный Двор» имени А М. Горького Главполиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров СССР, г. Ленинград, Гатчинская ул., 26.

АВГУСТИН

Аврелий Августин (354-430) - виднейший теолог и фило­соф западнохристианской церкви. Родился в Северной Африке, в г. Тагасте (на территории современного Алжира), в семье небогатого римского чиновника. Учился в местной школе, а затем в школе риторики в Карфагене. Одно время примыкал к распространенному тогда движению манихеев и в 383 г. приехал в Рим, где возглавил школу риторики. Разочаровав­шись затем в манихействе, увлекся скептицизмом (в плато-новско-академическом варианте Аркесилая и Карнеада). Пере­ехав затем в Медиолан (Милан), Августин сблизился с хри­стианскими кругами, группировавшимися вокруг епископа Амвросия, весьма влиятельного в то время деятеля западно-христианской церкви. Примерно к этому времени относится увлечение Августина платоновско-неоплатоновской филосо­фией. В 387 г. он принимает христианство и становится его крупнейшим теоретиком, писателем и публицистом. Возвратив­шись на родину в следующем году, он становится здесь одним из наиболее активных деятелей христианской церкви, неумоли­мым врагом и гонителем многочисленных «еретиков», отступ­ников от ее официальной доктрины. Эту деятельность Августин развивает не только в своих многочисленных литературных произведениях, но и в качестве епископа Гиппона, каковым он становится в 396 г. и остается до конца жизни. Огромное литературное наследие Августина включает ряд философских произведений: «Против академиков» (т. е. скептиков, 386 г.), «О жизни блаженной» (386 г.), «О порядке» (386 г.), «Моно­логи» (387 г.), «О количестве души» (388-389 гг.), «Об учи­теле» (388-389 гг.), «О музыке» (388-389 гг.), «О бессмертии души» (387 г.). Как видно из указанных дат, все эти произве­дения написаны или накануне обращения Августина в хри­стианство, или сразу после этого события. В дальнейшем философские идеи Августин излагает и в ряде своих рели­гиозно-догматических произведений, как, например, «Об истин-

ной религии» (390 г.), «О свободной воле» (388-395 гг.). Для выявления теолого-философского мировоззрения Августина огромное значение имеет его знаменитая «Исповедь» (400 г., философским содержанием наиболее богаты ее последние три книги). Еще более важно в этом отношении его главное произ­ведение - «О граде (или государстве) божьем» (413-426 гг.). Все эти, как и другие, произведения Августина, написанные на латинском языке, сыграли огромную роль в философском раз­витии средневековой Западной Европы, ибо они вплоть до XII-XIII вв. оставались здесь главным источником философ­ской мудрости. Ниже мы публикуем (тематически подобран­ные) отрывки почти из всех названных произведений. Эти отрывки печатаются по русскому изданию: «Творения Блажен­ного Августина Епископа Иппонийского», части 1-8. Киев, 1901-1912.

Боже, который не восхотел, чтобы истину знал кто-либо, кроме чистых. Боже, отец истины, отец мудрости, отец истины и высшей жизни, отец блаженства, отец добра и красоты, отец умственного света, отец пробуж­дения и просвещения нашего, отец залога, побуждаю­щего нас возвратиться к тебе.

Тебя призываю, бог-истина, в котором, от которого и чрез которого истинно все, что истинно. Бог-мудрость, в котором, от которого и чрез которого мудрствует все, что мудрствует... Бог - умный свет, в котором, от ко­торого и чрез которого разумно сияет все, что сияет разумом (Монологи 1,1).

И человек, эта малейшая часть создания твоего... столь маловажное звено в творении твоем, дерзает вос­певать тебе хвалу. Но ты сам возбуждаешь его к тому, чтобы он находил блаженство в прославлении тебя; ибо ты создал нас для себя, и душа наша дотоле томится, не находя себе покоя, доколе не успокоится в тебе (Исповедь 1,1).

Да! Меня не было бы, боже мой; я вовсе не суще­ствовал бы, если бы ты не был во мне, или, точнее, я не существовал бы, если бы не был в тебе, из которого все, в котором все (Исповедь I, 2).

Господи боже мой! Хочу начать с того, чего я не знаю и не постигаю, откуда я пришел сюда, в эту

смертную жизнь или жизненную смерть, откуда, гово­рю, пришел я сюда. И меня, пришельца, восприяло сострадательное милосердие твое... Не мать моя, не кормилицы мои питали меня сосцами своими, но ты чрез них подавал мне, младенцу, пищу детскую, по закону природы, тобою ей предначертанному, и по богатству щедрот твоих, которыми ты облагодетельст­вовал все твари по мере их потребностей (Испо­ведь I, 6).

Так как главное условие взаимного союза во всяком государстве состоит в повиновении царям и вообще высшей власти, то во сколько более должны мы пови­новаться во всем богу, царю небесному, господствую­щему над всею Вселенною и правящему ею как делом рук своих, служа ему с благоговением и все повеления его исполняя беспрекословно? И как между властями и начальствами в обществах человеческих низшие по­винуются высшим и высшие предпочитаются низшим, так и бог превыше всех и все должно покоряться ему (Исповедь III, 8).

Я мысленно обратил взор свой и на другие пред­меты, которые ниже тебя, и увидел, что о них нельзя сказать ни того, что они существуют, ни того, что они не существуют: существуют потому, что получили свое бытие от тебя; не существуют потому, что они не то, что ты. Ибо то только действительно существует, что пребывает неизменно (Исповедь VII, 11).

Вначале сотвори бог небо и землю (Быт. 1,1). Как же ты сотворил их? И какие средства, какие приготов­ления, какой механизм употребил ты для этого громад­ного дела? Конечно, ты действовал не как человек-художник, который образует какую-нибудь вещь из вещи же (тело из тела) по своему разумению, имея возможность дать ей такую форму, какую указывают ему соображения его ума. Откуда же душа этого художника могла получить такую способность, как не от тебя, сотворившего ее? Притом он дает форму мате­рии уже существующей, чтобы произвесть из ней дру­гую вещь по своему усмотрению; для сего он употреб­ляет то землю, то камень, то дерево, то золото и другие тому подобные предметы. Откуда же и эти предметы

получили бы свое бытие, если бы ты не сотворил их? Этот художник-человек всем обязан тебе: ты устроил его тело так, что оно посредством разных членов совер­шает разные действия, а чтобы эти члены были спо­собны к деятельности, ты вдунул в телесный состав его душу живую (Быт. 11,7), которая движет и управляет ими; ты доставил ему и материал для художественных работ; ты даровал ему и способность ума, чтобы пости­гать тайны искусства и наперед обнимать мыслию то, что предполагает он произвесть; ты же наделил его и телесными чувствами, которые служат ему проводни­ком между телесною и духовною его природою, так что мир телесный и мир духовный находятся у него при посредстве этих чувств в общении... Но как ты творишь все это? Как сотворил ты, всемогущий боже, небо и землю? Конечно, не на небе и не на земле творил ты небо и землю; ни в воздушных странах, ни во глуби­нах морских, потому что и воздух, и вода принадлежат к небу и земле; не могло это совершиться нигде и в целом мире, чтобы мир творился в мире, потому что мира не было до сотворения его и он никак не мог быть поприщем своего творения (quia поп eratubifieretante-quamfieret). He было ли у тебя под руками какой-ни­будь материи, из которой мог ты сотворить небо и землю? Но откуда взялась бы эта материя, не создан­ная тобою, а между тем послужившая материалом для твоего творчества? Допущением такой материи неиз­бежно ограничивалось бы твое всемогущество... До творения твоего ничего не было, кроме тебя, и... все существующее зависит от твоего бытия (Исповедь XI, 5).

Итак, не слишком ли уже заняты древностью своего происхождения те, которые говорят нам: Что же де­лал бог до сотворения им неба и земли? Если он оста­вался в праздности и совершенном покое, то почему не остался в таком же состоянии и навсегда? Если же в боге произошло новое какое-либо движение и новое произволение создать то, чего прежде не творил, то как согласить с непреложною его вечностью появление этой воли, которой до того времени в нем не было? Воля божия присуща богу и предваряет всякое творение;

ГЛАВА 1. КАК ВОЗМОЖНА ФИЛОСОФИЯ?

1.1. ЛЮБОМУДРИЕ - КЛЮЧ К ТАЙНЕ ПРИРОДЫ И СУЩНОСТИ ФИЛОСОФИИ

Вопрос о том, каковы предмет и сущность исследуемого объекта, - это вопрос, с которого, как правило, начинается знакомство с той или иной учебной дисциплиной. Любой учебник, будь это учебник по физике, математике или биологии, открывается определением предмета данной дисциплины. Принимая его за аксиому, достоверную самоочевидность, мы его утверждаем в качестве рабочего инструментария для решения соответствующих проблем, существующих в рамках этой науки. Что касается философии, то здесь складывается необычная, можно даже сказать, парадоксальная ситуация, поскольку философия начинается с вопроса о своей сущности, вращается вокруг него и заканчивается им, т.е. она начинается с определения самой себя, с оправдания, обоснования собственного бытия, этим и завершается. Это значит, что философия всегда является для самой себя проблемой, она по своей сути есть своя собственная проблема 1 . В этом проявляется особенность философии, ее отличие от науки.

Однако данное обстоятельство не означает, что у философии нет своего собственного определения. Напротив, этих определений в истории философии было столь много, что только их перечисление может составить предмет отдельного фундаментального труда 2 . Можно сказать, что у каждого более или менее известного философа было свое определение философии, видение ее природы и сущности. Пожалуй, не будет даже преувеличением, что именно постановкой и решением вопроса о собственной сущности философии определяется все содержание историко-философского процесса.

На этом понимании философии из нее самой настаивал Хайдеггер: «Она (философия. - Прим. авт.) требует, чтобы мы смотрели не в сторону от нее, но добывали ее из нее самой». Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. - М.: Республика, 1993. - С. 329.

2 Примером этому служит известная работа: Желнов М.В. Предмет философии в истории философии. Предыстория. - М.: Изд-во Московского университета, 1981.

Если это так, то следующий вопрос, который сам собой напрашивается, - вопрос о выборе из этого бесконечного океана различных и в большинстве своем альтернативных определений, наиболее адекватных. На первый взгляд представляется, что в качестве таковых могут быть те из них, которые уже вошли в наши традиционные философские справочные пособия. Самым известным является следующее определение: «Философия - наука о всеобщих законах развития природы, общества и мышления» 1 . Данное определение обычно приписывается Ф. Энгельсу, правда, он так определял не философию, а диалектику. Верно ли это определение? Безусловно, верно, но не потому, что оно принадлежит великому Энгельсу, а потому, что оно адекватно отражает суть его философии. Но это не означает, что так же философию понимали и другие мыслители в истории философии, например Сократ, Платон, Кант или Гегель. У каждого из них было свое понимание природы и сущности философии. И все эти определения, несмотря на их различия, имеют право на существование и оказываются равнозначными, хотя бы только потому, что они высказаны просто мыслящими существами, которые являются уже по своей природе философами. Философская природа человека не вызывает сомнений, так как каждый человек рано или поздно задумывается, размышляет над «извечными» вопросами бытия как такового и человеческого - в частности. А если все люди по природе - философы, то любое мнение по вопросу о сущности философии, кем бы оно ни высказывалось, будь это мнение самого авторитетного выдающегося мыслителя или простого обывателя, и как бы оно ни было абсурдно, имеет право на существование, ибо оно отражает его личное понимание философии. В этом смысле не может быть одной философии, в единственном числе, всегда существует множество философий, олицетворяемых их творцами.

И все-таки, как возможна философия? Видимо, рассуждения на эту тему следует начинать с самого простого и традиционного - с этимологии слова «философия». Впрочем, пишущие на эту тему всегда вначале отмечают, что слово «философия» в переводе с древнегреческого означает «любовь к мудрости». Но тут же об этом забывают и буквально через несколько строк определяют философию как «науку о...» или как «учение об общих принципах...» и т.п. Но природа и сущность философии, тайна ее как раз и заключена в

1 Большая советская энциклопедия. Т. 27. (3-е изд.). - М.: Советская энциклопедия, 1977. - С. 412.

этом словосочетании «любовь к мудрости». Поэтому стоит детально остановиться на нем.

В словосочетании «любовь к мудрости» определяющим является слово «любовь». Что такое любовь? Безусловно, получить какой-то точный, однозначный, удовлетворяющий всех ответ на этот вопрос так же невозможно, как и ответ на вопрос «что есть философия?». И все же, говоря о любви, всем ясно, что речь идет о некоем человеческом чувстве, характеризующем состояние его души «здесь и теперь», психологический настрой, сконцентрированный на объекте любви. Философия и есть как раз такое чувствование, захваченное философствованием. Следовательно, для акта философствования необходим соответствующий психологический настрой, осуществляющий мысль 1 . В этом смысле философия сродни поэзии: подобно тому, как поэт творит по вдохновению, так же для начала акта философствования необходим определенный настрой, нужно вдохновение, приводящее в движение «поток сознания».

Таким образом, философия и философ - это не данность, а процесс, который, как и любой другой процесс, имеет начало и конец. Философ является философом, пока продолжается акт философствования, чувствование мысли, нет акта - нет философа и философии 2 . Можно даже сказать, что подлинное философствование - то, которое вовлечено в такую чувственность. В противном случае оно лишено корней.

Однако, если философия - чувствование, то ясно, что ей невозможно научить и тем более нельзя изучать ее, так как передать свое состояние души другому человеку, научить его чувству невозможно. В лучшем случае можно привить чувство любви к философии, приобщить человека к ней, как это делали, например, древние греки, в частности Сократ, Платон, Аристотель. Но как возможно такое приобщение?

Для воспитания, выработки чувства философствования, как уже отмечалось, необходим определенный психологический настрой,

Вспомним опять-таки Хайдеггера: философию рождает не мысль, а настроение. «Философия осуществляется всегда в некоем фундаментальном настроении». - Хайдеггер М. Цит. раб. С. 332; И: «...блаженство изумления - та зоркая захваченность [сущим], которая есть дыхание всякого философствования». - Цит. по: Сафрански Р. Хайдеггер: германский мастер и его время. (2-е изд.) - М.: Молодая гвардия, 2005. -

2 Тот же великий «германский мастер» подчеркивал: «Она (философия. - Прим. авт.) сама есть только когда мы философствуем. Философия есть философствование». - Хайдеггер М. Цит. соч. - С. 329.

который, в свою очередь, предполагает соответствующую свободу пространства и времени. Существующая практика образования, ограничивающая человека конкретными пространством (аудиторией) и временем (указанным в расписании), не только не способствует приобщению людей к философии, но, напротив, вызывает чувство отвращения к ней. Неслучайно великий Аристотель приобщал своих учеников к философии, «прогуливаясь по парку» («перипатетически»), в количестве, конечно, не 150-200 человек, как это у нас обычно бывает в лекционных аудиториях, а двух-трех.

Из всего сказанного ясно, что философия по своей природе не является наукой и не может ею быть: ни одна наука никогда не имела и в принципе не может иметь в качестве своего предмета изучение чувств 1 . Тем более что философия, как уже отмечалось, имеет дело с чувствованием мысли, ухваченной в понятиях, она есть любовь к мысли. Но возникает вопрос: любовь к мысли как таковой, ко всякой мысли? Ответ на него заключен во втором слове в словосочетании «любовь к мудрости».

Оказывается, философия есть любовь только к мудрой мысли. А что такое мудрая мысль, мудрость? Прежде чем дать определение мудрости, приведу примеры разного порядка мыслей. Первый пример: «Сейчас за окном идет снег и, видимо, там холодно». Есть ли данное суждение мысль, а тем более мудрая? Безусловно, нет, это даже не мысль, а определенная информация, имеющая смысл только «здесь и теперь». Для второго примера обратимся к великим мудрецам древности. Вспомним широко известные слова «плачущего философа», философа-досократика Гераклита Эфесского: «В одну и ту же реку нельзя войти дважды.. Все течет, все изменяется.» 2 . В этом высказывании, образованном из простых слов обыденного языка, действительно кроется глубочайшая мудрая мысль, ибо в ней Гераклит сумел «ухватить» отдельный аспект бытия в его всеобщности, а это значит, что данная его мысль общезначима, она имеет смысл для всех и вся и навсегда.

Теперь обратимся к другой мысли, так же широко известной, того же самого философа: «Многознание уму не научает.» 3 . Эти слова

1 На это, как известно, обращал внимание Б. Паскаль, разделяя философию на «философию разума» и «философию сердца».

2 Материалисты Древней Греции. Собрание текстов Гераклита, Демокрита и Эпикура. - М.: Госполитиздат, 1955. - С. 49.

3 Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. - М.: Наука, 1989. - С. 195.

очень актуальны для нашей системы образования, ориентированной на многознание, информированность. Действительно, после завершения очередной ступени образования, будь это школа или вуз, обучаемый получает большой багаж знаний, который, к сожалению, никак не может быть применен на практике, ибо его не научили мыслить. Будучи в школе, а затем в вузе обучаемый получает лишь информацию о чем-то, а не знание, которое всегда предполагает понимание, а этому наша система образования и не учит, т.е. не учит мыслить. Последнее возможно лишь в том случае, если в качестве предмета изучения фигурируют такие фундаментальные теории, которые позволяют формировать мышление человека, вырабатывают у них его навыки. А что может, например, дать «для ума» знание того исторического факта, что Куликовская битва была в 1380 г., или знание закона Ома, или, что скорость свободного падения равна 9,81 м/с. Если есть необходимость получить такую информацию, то для этого существуют справочные пособия. Как можно владеть такой информацией и не иметь никаких представлений о фундаментальных теориях, формирующих мышление, мироощущение человека. В качестве такого рода теорий могут быть, например, в физике - механика И. Ньютона и теория относительности А. Эйнштейна, в математике - теории дифференциального и интегрального исчисления, множеств; вероятности; в биологии - разного рода гипотезы о происхождении жизни и т.д.

Как показывает практика, выпускники школ в большинстве своем даже не слышали о подобных теориях или гипотезах и формальный характер системы образования, проявляющийся в первую очередь в широко применяемой сегодня у нас западной системы тестирования, которая еще больше разрушает творческий характер обучения, превращая его в процесс не поиска истины, в ходе которого она творится, а «угадывания» правильных, заранее известных ответов. Чрезвычайная загруженность учащихся «нужными» и «ненужными» дисциплинами, а также информативный подход не только не способствуют процессу научения мысли, но, напротив, отвращают их от него. При таком подходе учащиеся превращаются в простых технологов мышления, усвоивших в какой-то мере некоторые простейшие алгоритмы для описания, а не понимания реальности. Этому пониманию как раз и может содействовать философия, которая должна, скорее, не учить, а приобщать людей к мысли, вырабатывать навыки мышления. Для этого, собственно, она и предназначена, в этом заключена ее основная функция, этим определяется ее проблемное поле.

1.2. ФИЛОСОФИЯ КАК МЕТАФИЗИКА ЗНАНИЯ. ГИПОТЕТИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ФИЛОСОФСКОГО

ЗНАНИЯ

Безусловно, в каждой науке есть своя главная проблема, основной вопрос. Применительно к философии это вопрос, который сформулировал Ф. Энгельс в своей работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»: «Великий основной вопрос всей, в особенности новейшей, философии есть вопрос об отношении мышления к бытию. вопрос о том, что первично: бытие или мышление?» 1 Но действительно ли в этом вопросе заключена вся основная философская проблематика, определившая основное содержание историко-философского процесса? Ни один человек, руководствующийся здравым смыслом, не может сомневаться в реальном существовании мира, а сам вопрос о том, что первично: бытие или мышление, кажется абсурдным, ибо мышление и есть самое бытие, оно так же бытийно, как и окружающий нас реальный мир. Разумеется, когда Энгельс задавал вопрос о первичности, он имел в виду, что существовало прежде: дух или природа? Ответ на данный вопрос казался столь очевидным, что никто даже не пытался его обосновать. Но он очевиден только до тех пор, пока мы над ним не задумываемся, а как только задумаемся, оказывается, что он не только не очевиден, но даже и не мыслим: нельзя помыслить себе раздельно первичность бытия или мышления. Поэтому оставалось в него только верить: так называемые материалисты принимали на веру первичность природы, а их идейные противники, так называемые идеалисты, уверовали в первичность духа, но никто из них, как свидетельствует история европейской философии, не пытался даже этого доказывать, ибо это не только недоказуемо, но даже немыслимо.

Сама же формулировка Энгельсом основного вопроса философии, возможно, была идеологически ему навязана идеей партийности философии, что предопределило понимание им и его последователями - марксистами - всей истории философии как истории борьбы материализма и идеализма. На самом деле, как показывает объективная (реальная) история философии, весь ход историко-философского процесса есть история возможных решений проблем бытия, столк-

Энгельс Фр. Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии // Маркс К., Энгельс Фр. Собр. соч. 2-е изд. Т. 21. - М., 1953. - С. 282.

новения возможных мнений о бытии 1 . Самая же попытка «навешивания ярлыков», определения философской позиции того или иного мыслителя как материалиста или идеалиста не только ничего не дает «для ума», но, напротив, значительно сужает кругозор видения того позитивного, «живого», что есть в его метафизических построениях.

Если в философии и есть основной вопрос, то он находится за пределами вопроса о том, что первично. В существовании бытия ни один разумный человек не может сомневаться. Но есть другие вопросы: как это бытие мне дано? Как его можно помыслить? Как можно помыслить то, что мыслю, т.е. то, что есть предмет моей мысли? Исходя из этого объектом рассмотрения философии может быть все, начиная с пресловутого «философского стола» и заканчивая размышлениями о конечности или бесконечности Вселенной. И в том и другом случае объект рассматривается не непосредственно, как это имеет место в науке, когда исследователь занимает чисто внешнюю позицию по отношению к исследуемому им объекту, а опосредованно, через возможное мышление этого объекта. Именно в этом и состоит принципиальное отличие философии от науки: если первая вопрошает о том, как можно помыслить что-то, вторая же пытается ответить на вопрос: что это есть? Иными словами, философия имеет дело с вопросами: как что-то есть, как оно возможно? Наука же - что это есть? Значит, предмет философии - бытие знания, а наука - непосредственное бытие, бытие мира. Понимаемая таким образом философия оказывается, по сути, метафизикой знания, а наука - онтологией мира 2 . Поскольку философия лишь задается вопросом о том, как можно что-то помыслить, а это может быть мыслимо каждый раз по-новому, по-своему, то она в принципе не дает и не может давать ответы, ее дело только вопрошать. В силу своей проблематичной природы философия не может обладать прочным, окончательным и каким бы то ни было знанием. В этом смысле она есть знание проблематичное и существует до тех пор, пока она вопрошает себя, собственное бытие и бытие как таковое: как они возможны, точнее, как возможно их понимание, что, безусловно, никогда до конца не достижимо, т.е. всегда остается непонятым. Следовательно, игровое, проблемное поле философии - непонимание,

1 Видимо, в языке нет ничего более привычного, чем слово «бытие», «быть», но именно в нем кроется, по словам Ж. Маритена, «величайшая тайна философии». - Маритен Ж. Избранное: Величие и нищета метафизики. - М.: РОССПЭН, 2004. - С. 42.

2 Если это действительно так, то не есть ли, говоря словами Хайдеггера, «измерение ценности философии идеей науки» принижением, а стало быть, и искажением ее подлинной сущности?

философия и есть непонимание. Она существует до тех пор, пока есть непонимание. Там, где достигается возможное понимание, завершается философия и начинается наука. А поскольку понимание до конца недостижимо, то у философии нет конца, ее вопросы вечны. Потому философия по своей сути есть постоянное, вечное вопрошание о том, как что-то возможно.

Таким образом, обобщая вышесказанное, можно утверждать, что поиск философией собственных оснований и есть ее основной вопрос. В этом смысле она может существовать только как трансцендентальная философия, т.е. как обращенная на самую себя, как философия, основным вопросом которой является основной трансцендентальный вопрос: каковы условия возможности нашего мышления? Иными словами, философия есть рефлексия над миром собственного бытия, бытия познания. Соответственно история философии - история становления этой рефлексии.

Как возможно бытие познания, что (в смысле: насколько глубоко человеческая мысль может проникнуть в суть бытия) и как я могу знать - вот, собственно, та осевая проблематика, которая определила весь ход историко-философского процесса. Если попытаться построить определенный алгоритм процесса познания, то его можно представить так: познание начинается с восприятия бытия, которое субъект познания видит таким, каким он его изначально построил в своей голове в соответствии с той культурой, в которую человек включается, входя в мир бытия. Заданная культурой «сеть» априорных знаний набрасывается субъектом познания на мир. С помощью различных логических операций и манипуляций с миром последний «улавливается», попадает в указанную сеть и предстает перед нами таким, каким она ему предписывает быть. Следовательно, определенный тип культуры и задает способ «видения» мира, который изменяется со сменой типа культуры, а сам мир онтологически, объективно был всегда одним и тем же, что для древних греков, что для нас, изменяется лишь его теоретическая конструкция, понимание. А сказать, что собой представляет этот мир как таковой, видимо, всегда останется для человека загадкой, «вещью в себе» и ее никогда объективно не распознать.

Если принять эту схему процесса познания, становится понятным, почему, например, физикам удается делать открытия: они как раз открывают то, что уже заранее ими построено в их головах. Так, сначала была сформулирована теория кварков, а затем в соответствии

с ней стали их искать. И хотя все проводимые до сих пор поиски по обнаружению кварков оказались безуспешными, все же такой подход к научным открытиям не исключает вероятность их открытия в будущем. Также становится понятным, почему, например, современная медицина не всегда лечит человека, по крайней мере, она лечит не всех больных. Как показывают социологические данные, в пятидесяти случаях диагнозы умерших при вскрытиях не подтверждаются. И это естественно, ибо медицина может вылечить только того пациента, у которого действительный недуг совпал с заранее данной врачу теорией болезни и методикой ее лечения. А поскольку каждый человек уникален и неповторим, так же как его организм, то ясно, что излечение болезни есть лишь дело случая: медицина лечит лишь того, чье заболевание вписывается в имеющиеся в арсенале врача теорию и методику. В противном случае пациент обречен на смерть. Та же самая картина вырисовывается и в сфере воспитательной и педагогической деятельности. Воспитатель и педагог могут воспитать и научить лишь того, кто вписался в его методику или, как сегодня принято говорить, в его «педагогические технологии». Безусловно, сколь бы ни была уникальна та или иная педагогическая методика, она не сможет ухватить все многообразие и уникальность человеческой личности. Это значит, что для каждого обучаемого необходима своя индивидуальная оригинальная методика, а общей, единой методики, рассчитанной хотя бы на отдельную группу, быть не может. Более того, она нежелательна, ибо само применение любой методики всегда ограничивает, формализует, а в конечном итоге даже разрушает творческий процесс обучения. Поэтому лучшая методика - никакой методики. В такой ситуации виноваты не ученые и не наука в целом, они сами находятся в ее плену, ибо она складывается объективно и неизбежна. В этом, собственно, и состоит трагедия человеческого познания.

Следует еще раз отметить, что в процессе познания человек не отражает мир, а каждый раз его реконструирует таким, каким «навязывает» ему окружающий мир культура, в которой он живет. Плоды с деревьев падали всегда, но почему-то для наших далеких предков они падали в силу действия какого-то злого духа, а для современного теоретического человека, живущего в мифе науки, - в силу действия закона тяготения. Следовательно, человеческое знание, включая и знание научное, столь субъективно, что не позволяет говорить о его истинности. Оно истинно лишь в той мере, в какой дает возможность человеку чувствовать себя комфортно в окружающем мире. Как только

оно перестает нас удовлетворять, отвечать нашим потребностям, мы от него отказываемся, заменяя его новым «истинным» (именно для нас) знанием. В этом смысле нет и не может быть истины не только абсолютной, но и объективной. Истина, если и существует, то только для меня, только моя истина, которой я следую, покуда она меня устраивает. Верующий человек живет в своем собственном мире веры, который и есть его истина, так же как и человек науки, для которого есть свой мир, своя истина. Для древнего грека эпохи архаики объяснение грома и молнии громыханием колесницы Зевса было столь же несомненным, само собой разумеющимся, как для современных людей, очевидно, их научное объяснение. А если это так, то нет никаких, и прежде всего моральных, оснований ставить под сомнение мир древнего человека, равно как и у будущих поколений не должно быть сомнения в нашем научном мире. И у них, и у нас свой истинный мир.

Такого рода субъективизм человеческого знания фактически уравнивает в правах все возможные мнения и позиции, все они оказываются равнозначными и столь же истинными, как и ошибочными. Нет и не может быть какой-то высшей инстанции, которая могла бы вынести свой окончательный вердикт об истинности или ложности того или иного мнения. Значит, любое мнение оказывается открытым как для истины, так и для критики.

Открытый, погрешимый характер наших знаний требует и соответствующего языка для их выражения. Таким языком может быть только язык возможного, поссибилизма, не допускающий никакого догматизма. Следует, например, формулируя вопрос о сущности человека, вопрошать, не что такое человек, а как он возможен? Как возможно его понимание? Постановка вопроса в такой форме не только допускает, но и требует рассмотрения всего многообразия мнений по данной проблеме, которые с этой точки зрения оказываются равнозначными. И сколь бы ни было много этих мнений, ни одно из них, взятое в отдельности, и все в целом не смогут «ухватить» все бесконечное многообразие бытия. В этом, собственно, и состоит основной гносеологический парадокс, который в сжатой форме можно выразить так: противоречие между конечным разумом и бесконечным в своем качественном проявлении бытием. Поскольку последнее никогда нельзя «втиснуть» в прокрустово ложе конечного разума, в конечное число законов, то ясно, что всегда будет существовать некоторая сфера бытия, которая не может быть объяснена на основе уже известных нам законов. Так, все качественное многообразие физического

макромира вряд ли может быть «втиснуто» в законы ньютоновской механики. Все те явления и процессы, которые не укладываются в уже известные нам законы природы, как правило, выдают ее за чудо. Так появились НЛО, снежный человек, необъяснимые до недавнего времени странные явления в Бермудском треугольнике и т.п. Однако в природе чудес не бывает, в ней все происходит естественно, на то она и есть natura, где все возможно. Если чудеса и происходят, то только в нашей голове, когда мы пытаемся уложить все бесконечное многообразие мира в ограниченное количество законов.

Следовательно, все наши знания о бесконечном, качественно неисчерпаемом бытии оказываются открытыми и безграничными, ограниченными и ошибочными. Это значит, что о нем есть лишь мнение, а не истина. Такого рода взгляд на природу и характер человеческого знания следует назвать философией возможного (критицизма), которой противостоит философия догматизма. Их принципиальное отличие обнаруживается прежде всего в контексте того, что обычно именуют способом философского мышления, а можно назвать это стилем философствования.

1.3. ФУНДАМЕНТАЛИЗМ И КРИТИЦИЗМ

КАК ДВА СТИЛЯ ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ

Если «всякая система философии, - по словам Гегеля, - есть философия своей эпохи» 1 , то стиль философствования можно определить как исторически сложившуюся, устойчивую систему философских принципов (философем), методологических правил, норм, идеалов и ценностных установок, задающих мировоззренческие ориентиры философскому сообществу. Из определения видно, что стиль философствования имеет как социокультурный, так и собственно философский смысл, т.е., с одной стороны, он детерминируется типом культуры, с другой - общими философскими принципами (философемами). Определяющей детерминантой в этом взаимодействии выступает в конечном итоге социокультурная ситуация, тип культуры. С их сменой изменяется и стиль философствования. Эта динамика сопровождается становлением новых методологических правил, норм, идеалов, философем и ценностных установок.

1 Гегель Г. Лекции по истории философии. Кн. 1. - СПб.: Наука, 1993. - С. 105.

Однако наряду с этими исторически складывающимися системами в поведении человека наличествуют и такого рода инварианты, традиции, которые прослеживаются на всей исторической линии рефлексивного процесса. Именно универсальный, всеобщий характер этих инвариантов и традиций и определяет, собственно, природу рефлексивной деятельности человека. Роль универсальных, всеобщих инвариантов, традиций может играть стиль философствования. Историко-философская традиция позволяет вычленить в соответствии с рациональной природой философии два основных типа философствования - рациональный и арациональный, которые служат основной антитезой историко-философского процесса.

Рациональное философствование (рациональная рефлексия над миром бытия) находит свое выражение в логическом, осознанном, систематизированном, доступном разуму знании. В таком понимании область рационального выходит далеко за рамки научного разума и в его сферу включается как научное, так и религиозное, и мифологическое, и другое знание. Следовательно, сфера рационального - область выразимого, постижимого, мыслимого; рациональное знание - это знание не только моего «Я», но и знание «другого». Такого рода рефлексия над миром бытия характерна в целом для всей западной традиции философствования.

Арациональный способ философствования включает всякого рода нерациональные способы постижения бытия (иррациональное выступает в данном случае лишь как один из его моментов) и может быть характеризован как некоторый внутренний акт человеческого сознания, внешне никак не выразимый, непостижимый разумом, мысль в данном случае не может стать мыслью «другого». В целом это внутреннее, психическое состояние мысли, неподвластное разуму, логике. Такому состоянию если и можно придать определенную форму знания, то исключительно в форме знания-веры, мыслечувствования. Арациональному стилю философствования следует в основном восточная традиция, особенно в ее ранних формах, и временами эта арациональность «проскальзывает» в западной традиции.

В структуре рационального и арационального стилей философствования можно выделить три основных уровня: онтологический, методологический и аксиологический (ценностный), содержание которых определяется следующим образом.

В рациональном стиле:

На онтологическом уровне - философскими принципами, положениями, основанными на признании разумного (естественного) в качестве первоначала бытия;

На методологическом уровне - комплексом методологических установок, правил и норм, основанных на разумном начале; в зависимости от структурных компонентов здесь можно говорить о трех его основных типах: 1) рационально-теоретическом, основной методологической единицей которого является теория; 2) рационально-эмпирическом, функционирующем на уровне эмпирии (фактов, наблюдений); 3) рационально-интуитивном, методологическое содержание которого определяется интеллектуальной (рациональной) интуицией;

На аксиологическом уровне - разумно-ориентированными ценностями, сложившимися в ходе социокультурного развития человечества.

В арациональном стиле:

На онтологическом уровне - неразумным (не-естественным) началом бытия в форме абсолютного сознания, мирового духа, мировой души, абсолютносущего и т.п.;

На методологическом уровне - комплексом методологических установок и принципов, основанных на нерациональном начале (сюда можно отнести мистическую интуицию, веру, различные догмы, метод доказательства от авторитета и прочие арациональные установки и средства);

На аксиологическом уровне - трансцендентно-ориентированными, безусловными ценностями, которые даны неким абсолютным началом.

Поскольку содержательную сторону философии образует, как было показано выше, поиск ею собственных оснований, небезынтересно рассмотреть, как он осуществлялся в истории философии. Эволюция, которую претерпела проблема обоснования в ходе историко-философского процесса, выразилась от выдвижения ее на центральное место (вся классическая философия - за некоторым исключением, в частности метафизики Б. Паскаля и критической философии Я. Фриза, Фр. Бэкона и Р. Декарта до Г. Гегеля) до критики традиционной ее постановки (Л. Витгенштейн) и полного отказа от нее (К. Поппер). С точки зрения такой полярной в истории философии постановки проблемы обоснования можно выделить соответ-

ственно два основных стиля философствования: фундаменталистский и антифундаменталистский (критицистский). В европейской традиции оба восходят к древним грекам.

Фундаменталистский способ философствования берет свое начало от философа-досократика Парменида 1 , который первым в европейской культуре выступил с требованием достаточного обоснования, определившим греческий смысл понимания науки. Но наиболее полно это требование нашло свое выражение в аристотелевском идеале науки, зиждящемся на принципе достаточного основания. Содержание его образуют два следующих момента:

1. «Архимедова опорная точка» познания (Х. Альберт), фундамент, привилегированная инстанция как критерий достоверности и надежности человеческого знания;

2. Процесс обоснования, содержанием которого является сведение определенного утверждения, теории к достоверному фундаменту - абсолютному принципу, постулату, аксиоме, догме, т.е. к «ясным» и «самоочевидным вещам», типа понятий «движение», «время», «масса», «сила» и т.п., которыми человек оперирует в своей повседневной жизни. (Однако такого рода «самоочевидности» оказываются на деле не столь «самоочевидными». Напротив, они не только неочевидны и непонятны, но даже и немыслимы, на что обратил внимание философ-досократик Зенон Элейский в своих так называемых «апориях».)

Но последовательное применение на практике принципа достаточного основания приводит к целому ряду трудностей. Пользующийся этим принципом исследователь в конечном итоге оказывается в той ситуации, в которую однажды попал знаменитый барон Мюнхгаузен, пытаясь вытащить себя из болота за собственные волосы. Если требование обоснования относится ко всему, оно затрагивает и то знание, к которому сводится подлежащая обоснованию точка зрения. Это ведет к ситуации, с которой уже столкнулся упомянутый философкантианец Я. Фриз, с тремя неприемлемыми альтернативами, т.е. к трилемме, названной современным немецким философом-попперианцем Х. Альбертом «трилеммой Мюнхгаузена». В этой ситуации, очевидно, имеет место выбор между: 1) регрессом в бесконечность, который вызван необходимостью при поиске оснований возвращать-

Фундаментализм находит свое выражение в парменидовском «пути истины». Но с именем Парменида связана и другая, прямо противоположная традиция - фаллибилизма и критицизма, составляющие ядро «пути мнения».

Так как из этих трех альтернатив неприемлемы ни инфинитный регресс, ни логический круг, то в классической традиции предпочтение отдавалось третьей возможности. Этот третий путь и есть путь фундаментализма, суть которого сводится к тому, что вводят догмы или ссылаются на авторитеты, которые якобы претендуют на «иммунитет от критики» и не нуждаются в обосновании, ибо их истина очевидна и потому не может быть поставлена под сомнение. Именно на таких аксиоматических положениях и базируются фундаментальные человеческие знания. К примеру, в биологии такой аксиомой можно считать утверждение «все живое - смертно», в геометрии - «две параллельные прямые никогда не пересекутся», в философии - «ничто из ничего не возникает», «материя - первична» для материалистов, «сознание - первично» для идеалистов и т.п. Подобные положения настолько якобы очевидны, что их даже не пытаются доказывать. И это - правильная позиция, поскольку они в принципе недоказуемы, приходится принимать их на веру. Но стоит лишь на миг сделать эти аксиомы предметом своей мысли, как оказывается, что они не только неочевидны, но и немыслимы, т.е. их очевидность, а следовательно, и истинность является чисто условной, принятой по соглашению (конвенционально). Поэтому третий путь - путь фундаментализма - это волевой (произвольный) акт, выходящий за когнитивные рамки, т.е. основания знания ищутся за пределами самого знания. Хорошей иллюстрацией фундаменталистского мышления может служить стиль философствования и образ жизни средневекового человека, пронизанные сакральными авторитетами, традициями и различного рода табу. В эпоху позднего Ренессанса в связи с изменением общей культурной ситуации и прежде всего под влиянием Реформации произошла смена авторитетов: на место средневековых выступили авторитеты естественного порядка - разум (в классическом рационализме) и природа (опыт в классическом эмпиризме).

Описанный выше перерыв в процессе обоснования действительно был в познании и жизнедеятельности человека. Несмотря на то что в

Подробнее о трилемме Мюнхгаузена см.: Albert H. Traktat iiber kritische Vernunft. - Tubingen, 1969. (Русский пер.: Альберт Х. Трактат о критическом разуме. - М.: Едиториал УРСС, 2003).

его основе лежит волевой акт, тем не менее он необходимо обусловлен, поскольку оказывается единственно возможным. Отказ от него ведет homo sapiens в никуда. Но не следует забывать, что в конечном итоге за ним стоят принятые на веру, по соглашению, необоснованные, ненадежные знания. А если это так, то и все полученные на их основе знания также будут ненадежны, погрешимы. Таким же ненадежным, шатким оказывается и построенное на таких знаниях здание человеческой культуры.

Для справедливости следует заметить, что перерыв в процессе обоснования не является совершенно (абсолютно) произвольным, он вызван волевым решением определенного научного сообщества, как это иногда принято считать 1 . На самом деле перерыв в процессе обоснования, в частности в науке, обусловлен особенностями исследуемого предмета, уровнем и характером развития науки, ее границами. Рассмотрим это на примере из области физического знания.

Как известно, в классической физике наибольшую обоснованность и «самоочевидность» имели основные положения, принципы и законы ньютоновской механики, область применения которых отнюдь не ограничивалась лишь одной физической реальностью (вспомним хотя бы эволюционное учение Г. Спенсера). Однако дальнейшее развитие физики, и прежде всего имевшая место на рубеже XIX-XX вв. революция в ней раздвинула границы физической реальности (с открытием мира элементарных частиц), поставив на первый план вопрос о статусе и области применения ньютоновской механики, об обоснованности тех основных положений и принципов классической науки, в незыблемости которых никто до сих пор не сомневался. Результатом всего этого стало «снятие» прежних ограничений и соответствующее их расширение или сужение. Например, положение классической физики, что масса есть величина постоянная, разумеется, остается, как и прежде, истинным, но при одном условии: оно истинно лишь в рамках классической механики и переносить его на область микро- и мегамира неправомерно.

Из этого следует: во-первых, что принятие в той или иной области данного конкретного положения в качестве «абсолютно» обоснованного, «надежного» - не прихоть отдельного человека (или даже определенного научного сообщества), а является рационально обос-

На абсолютную произвольность этого акта указывают Х. Альберт и Г. Динглер. См. об этом: Albert H. Указ. соч.; Dingier H. Der Zusammenbruch der Wissenschaft und der Primat der Philosophie. - Miinchen, 1923.

нованным ограничением, обусловленным определенными внешними по отношению к человеку (или сообществу) факторами; во-вторых, что принимаемые в качестве «абсолютно» обоснованных те или иные положения не могут быть неизменными, не допускающими никакой корректировки или критики.

Фундаментализм оставался господствующей традицией в классической и современной культуре вплоть до ХХ в. Но в последнее время в связи с изменением общей культурной ситуации, и прежде всего в науке, устои фундаментализма были подорваны. Традиционная апелляция к разуму и опыту оказалась совершенно недостаточной в духовной атмосфере западной культуры ХХ столетия, развенчавшей многовековой культ разума. Обнаружилось, что человеческий разум слишком изменчив, погрешим, чтобы быть надежным фундаментом человеческой культуры. Вероятно, такого фундамента в природе и не существует: ни разум, ни вера, никакая другая категория не вправе претендовать на Абсолют, не могут исчерпать собой все многообразие и бесконечность человеческого бытия. Этим, по-видимому, объясняется выдвижение сегодня на передний план антифундаменталистской (критицистской) парадигмы.

Кроме того, волнующие сегодня земную цивилизацию проблемы человеческого бытия, в частности, так называемые глобальные проблемы, да и некоторые наши насущные внутренние: возрождение отечественной культуры и духовности, трудности, с которыми столкнулось общество в столь драматичную эпоху в начале XXI в., делают все более ощутимой необходимость развития всеобщего критицизма. Сам факт зарождения критицистского (фаллибилистского) стиля мышления в досократовской Древней Греции одновременно с рождением философского сознания, когда был осуществлен фундаментальный духовный переворот в нашей европейской культуре - переход, как принято выражаться, «от мифа к логосу», говорит об изначальной критицистской (фаллибилистской) природе философского мышления. Другое дело, что в силу социокультурных, исторических и иных обстоятельств она не всегда могла выражать себя в полной мере, отодвигаемая на задний план своим антиподом - фундаменталистским стилем философствования.

Постмодернистская социокультурная ситуация не только поставила под сомнение господствовавший до сих пор в европейской культуре способ философствования, определяемый научным разумом, но и выдвинула перед философским и методологическим сооб-

ществом задачу развития и распространения критицистского стиля философствования, наиболее полно отвечающего методологическим и философским запросам современной культуры. Поэтому утверждать, что подобно тому, как ньютоновская методология вполне соответствовала методологическому сознанию европейской классической культуры, а эйнштейновская физика отвечала методологическим запросам философского и научного мышления первой половины ХХ в., методология критицизма отвечает всем запросам постмодернистской культуры. Все это дает основания считать теоретико-познавательные и методологические установки критицизма фундаментом не только современного научного разума, но и постмодернистского образа жизни, являющегося, по существу, критичес- ким, точнее критицистским. В нем находит свое выражение основная онтологическая установка критицизма, которую можно было бы, перефразируя знаменитый принцип Декарта «cogito ergo sum», сформулировать так: «Я критикую, значит, существую». В данном случае под словом «критикую» понимается некоторый внутренний настрой человека, содержание которого определяется актом сомнения пирсовско-декартовско-попперовского толка. Это значит, что речь идет о фактическом, психологическом сомнении пирсовского типа, которое, в свою очередь, служит толчком к теоретическому сомнению декартова типа, трансформирующемуся затем в сомнение попперовского типа. Последнее выражается в постоянном выдвижении предположений и их опровержении, иными словами, в непрерывном конструировании и критике. И чем активнее, динамичнее осуществляется этот процесс, тем действительнее человеческая экзистенция.

Таким образом, основная онтологическая установка критицизма выражает достаточно простой и очевидный факт, что ко всему следует относиться с определенной долей скепсиса, творчески, т.е. критически. К этому, собственно, и сводится методология критицизма, которая в силу своего широкого распространения может считаться универсальным методологическим средством постмодернистского бытия человека.

Однако этот вывод может показаться слишком категоричным. Бесспорно, какой бы совершенной ни была бы та или иная методология, какими бы она достоинствами ни обладала, она не может претендовать на статус универсальной, ибо ни одна методология не может исчерпать все то бесконечное многообразие методологических

установок, диктуемых не менее разнообразным окружающим нас миром бытия, культуры и человека. В этом смысле критицизм как универсальная методология и образ жизни - лишь одна из бесконечного множества других возможных методологических установок, на основе которых и становится реальным «соприкосновение» с таинственным миром бытия. Впрочем, эта мысль с логической необходимостью диктуется самой методологией критицизма. Но поскольку мир человеческого бытия и культуры историчен, то на различных этапах его существования ему соответствуют определенный уровень и стиль методологического сознания. Мне представляется, что современному типу культуры, сформировавшемуся во второй половине ХХ в., более всего отвечает критицистский и фаллибилистский стиль философствования. Можно предположить, что в будущем философское и методологическое сознание во многом будет определяться именно критицистским «настроем» нашего мышления. Об этом уже свидетельствуют многочисленные факты глубокого проникновения этого стиля мышления во все большее число сфер человеческой жизнедеятельности: от науки и искусства до нашего обыденного бытия 1 . В этом нет ничего удивительного, потому что, как уже отмечалось, такие способ мышления и образ жизни вполне согласуются с природой человеческого сознания, которая, начиная со второй половины XX столетия, заявила о себе в полной мере.

Можно даже сказать, что критицистский стиль мышления диктуется самим ходом развития европейской культуры: чем более развита культура, тем менее всего она подвержена всякого рода догматизациям и абсолютизациям, давая тем самым более широкие возможности для свободного, творческого мышления. И подобно тому, как грекам удалось преодолеть догматизм прежних форм мышления - мифологического и религиозного, на долю наших современников выпала честь преодолеть догматизм научного разума и утвердить новый культурно-исторический тип рациональности, выходящий далеко за рамки научного разума и открывающий путь всевозможным формам мышления. Всеобщая погрешимость человеческого знания делает абсолютно равнозначными и правомерными все известные формы человеческой рефлексии, стирая между ними все границы: отныне научное мышление оказывается ничуть не лучше, но и не хуже, не более, но и не менее рациональным,

См. об этом: Шишков И.З. В поисках новой рациональности: философия критического разума. - М.: Едиториал УРСС, 2003. - С. 353-357.

чем, например, религиозное, мифологическое или философское. В этом плане рациональной оказывается та форма мышления, которая наиболее адекватно соответствует данной ситуации, является истиной «здесь и сейчас», что вполне согласуется с гуманной и прагматичной природой человека. Иными словами, рациональность включает все то, что делает возможным бытие человека в современном мир 1 .

С позиции постмодернистского типа рациональности все то разумное, что есть в нашем иррациональном мире, оказывается рациональным, например, если миф или религия дают человеку возможность утвердить и реализовать себя в этом мире как личность, то тем самым они нисколько не хуже, но и не лучше научного и философского типов мышления. Следовательно, в рамках данного типа рациональности «снимаются» существовавшие до сих пор между различными формами мышления границы. В этом смысле прав П. Фейерабенд, когда утверждает, что «...наука гораздо ближе к мифу, чем готова допустить философия науки. Это одна из многих форм мышления, разработанных людьми, и не обязательно самая лучшая. .Мифы намного лучше, чем думали о них рационалисты» 2 . Сказанное выше дает основание полагать, что человеческое знание, включая и научное, по своей природе погрешимо, что, собственно и находит, свое выражение во второй философской и методологической традиции - традиции критицизма, или фаллибилизма.

Своими корнями критицистская установка уходит в глубокую древность. Если отвлечься от древневосточной традиции 3 , то в рамках античности критицизм связан с рождением цивилизации греческо-европейского типа, давшей начало греческой культуре. Если

1 Содержание современного культурно-исторического типа рациональности определяется по существу прагматичным характером нашей культуры и самой человеческой природы. Это значит, что разумными (рациональными) могут считаться любые формы знания и деятельности, которые удовлетворяют естественному желанию человека более или менее оптимально ориентироваться и «сносно» жить в нашем турбулентном мире.

2 Фейерабенд П. Наука в свободном обществе. Избранные труды по методологии науки. - М.: Прогресс, 1986. - С. 450-451.

3 См.: Paul Gregor Rationalitat als Weg zur Humanitat // Lenk H. (hrsg.) Zur Kritik der wissenschaftlichen Rationalitat. - Freiburg, Miinchen, 1986, S. 187-204. - На связь рационального критицизма с древневосточной традицией указывает и Г. Ленк. См. об этом: Lenk H. Kritik der kleinen Vernunft. Einfuhrung in die jokologischen Philosophie. Frankfurt a. M.,1987, S. 121; он же: Zwischen Wissenschaftstheorie und Sozialwissenschaft. - Frankfurt a. M., 1986. - S. 117.

фундаментализм и догматизм в социально-культурном плане можно отнести к стадии мифологически ориентированных доцивилизационных культур общества, то критицизм, по-видимому, можно связать с одним из наивысших типов высоких культур - культурой критики, в ее рамках и осуществилось рождение греческой цивилизации. Его результатом было возникновение греческой философии, которое практически совпадает с рождением науки.

Теоретическую основу критической установки образует идея о невозможности достоверного знания. Этой точке зрения следовал уже философ-досократик Ксенофан Колофонский.

Навеянная мыслью Ксенофана идея открытости человеческого знания стала сквозной у Сократа как второго и наиболее влиятельного представителя критицистской античной традиции. Эта идея со всей очевидностью выражена в знаменитом сократовском принципе: «я знаю, что ничего не знаю», определившем сократический тип мудреца как воплощение истинной философии. Именно в сократовском незнании усматривается прежде всего различие между Сократом-философом и Платоном-софократом, который в отличие от первого является не преданным искателем мудрости, а ее гордым обладателем. Если Сократ подчеркивал, что он не мудр, не обладает истиной, а только ищет ее, исследует и любит (что, собственно, и выражает слово «философ»), то Платон, по сути, определяя философов как людей, любящих истину, вкладывает в слово «философ» совершенно иной смысл. Любящий - уже не просто скромный искатель истины, а гордый ее обладатель. Философ Платона приближается к всезнанию, всемогуществу. Это яркий пример резкого контраста в понимании идеалов философа. Это контраст между двумя мирами - миром скромного, рационального индивидуалиста и миром тоталитарного полубога.

Тем самым Платон отказывается от сократовского учения о незнании и требовании интеллектуальной скромности. Это очевидно, если сравнить сократовское и платоновское учение о правителе. Как Сократ, так и Платон выдвигают требование мудрости правителя. Однако оно трактуется ими совершенно по-разному. У Сократа требование мудрости правителя означает, что правитель должен полностью осознать свое очевидное незнание. Следовательно, Сократ за интеллектуальную скромность. «Познай самого себя» означает для него: «Знай, как мало ты знаешь!»

В отличие от него Платон трактует требование мудрости правителя как требование обладать мудростью (софократией). Лишь осведомлен-

ный диалектик, ученый-философ способен управлять. В этом, видимо, смысл известного платоновского требования, что философы должны стать правителями, а правители - образованными философами.

Это различие в интерпретации известного требования есть, по сути, различие между интеллектуальной скромностью и интеллектуальной надменностью, между фаллибилизмом - признанием ошибочности всего человеческого знания - и сциентизмом, согласно которому авторитет должен приписываться знанию и знающему, науке и ученым, мудрости и мудрецам.

Сократовский тезис о человеческом незнании оказался крайне важным для последующего развития европейской культуры: он произвел своеобразный переворот в эпистемологии, в результате которого со временем обнаружилась полная несостоятельность классического понятия знания как истины и достоверности. Знание отныне есть прежде всего предположительное знание (предположение).

Мысль Ксенофана и Сократа продолжили и философы эллинистической культуры, в частности киники 1 и киренаики 2 , а скептиками она была доведена до абсурда. Вспомним хотя бы ответ Пиррона из Элиды на провоцирующий вопрос: «А не умер ли ты, Пиррон?» Он твердо отвечал: «Не знаю» 3 .

Через античность идея открытости и погрешимости человеческого знания проникла в европейскую классическую философию. Уже Фр. Бэкон своим учением об идолах и элиминативной индукции закладывает основы фаллибилистской методологии, а критическая философия И. Канта и Я. Фриза, методологический плюрализм Б. Паскаля, фаллибилизм Ч. Пирса и антифундаментализм Фр. Ницше 4

1 См.: Антология кинизма. Фрагменты сочинений кинических мыслителей. - М.:

Наука, 1984.

2 См.: Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. - М.: Высшая школа,1991. - С. 70.

3 Там же, с. 146.

4 Существование «непосредственной достоверности» типа декартовского «я мыслю», на которой зиждется фундаменталистское методологическое сознание, Ницше считал основным предрассудком философов. Вот что он писал по этому поводу: «Все еще есть такие простодушные самосозерцатели, которые думают, что существуют «непосредственные достоверности», например, «я мыслю» или подобно суеверию Шопенгауэра «я хочу»...Но я буду сто раз повторять, что «непосредственная достоверность» точно так же, как «абсолютное познание»...в себе contradictio in adjecto: нужно же наконец когда-нибудь освободиться от словообольщения!» И далее: «Поистине немалую привлекательность каждой.теории составляет то, что она опровержима: именно этим влечет она к себе тонкие умы». - Ницше Фр. По ту сторону добра и зла. Прелюдия к

философии будущего. Т. 2. - М.: Мысль, 1990. - С. 252-253.

проложили путь к современному фаллибилизму, который наиболее последовательно отстаивал К. Поппер - основатель философии критического рационализма. Он фактически «пробудил» в нашей интеллектуальной среде существовавшую издавна в европейской философии идею о погрешимости человеческого разума.

В русской философской традиции идею открытости и критичности знания проводил Вл. Соловьев, именно на ней базируется его философия всеединства. 1 О философии, избирающей «в удел себе переменную точку зрения» 2 писал П.А. Флоренский, но наиболее глубоко дух критицизма проник в философию «сциентистского анархизма» П.А. Кропоткина 3 и П.Н. Ткачева 4 .

В отличие от классической фундаменталистской традиции картезианского толка, антифундаментализм (критицизм) не допускает никаких догм, более того, он включает необходимость фаллибилизма (погрешимости) в отношении любой возможной инстанции. В то время как фундаментализм возводит определенные инстанции - разум или опыт - в эпистемологические авторитеты и пытается выработать у них «иммунитет от критики», антифундаментализм (критицизм) не признает никаких авторитетов и инстанций непогрешимости, «архимедовых опорных точек» и не допускает догматизации в решении проблем. А это значит, что не существует никаких решений проблем, ни надлежащих инстанций для такого рода решений, которые должны уклоняться от критики. Сами эти решения, по-видимому, должны пониматься как конструкции гипотетического характера, которые могут быть подвергнуты критике и ревизии. Беспрерывный поиск и смена одних решений другими - таков путь движения к истине и прогрессу, таков лейтмотив антифундаментализма (критицизма).

Рассмотренные выше два стиля философствования могут служить основополагающим критерием для типологизации всего историко-

См.: Соловьев В.С. Философские начала цельного знания. Он же: Кризис западной

философии. Т. 2. - М.: Мысль,1990. - С. 139-288.

2 См.: Флоренский П. У водоразделов мысли. Т. 2. - М.: Правда, 1990. - С. 130.

3 См.: Кропоткин П.А. Современная наука и анархия. - М.: Правда, 1990.

4 Трудно удержаться, чтобы не привести здесь выдержку из «Анархии мысли» П.Н. Ткачева: «Критика - это условие sine qua non (непременное, необходимое - лат.) ее (мысли. - Прим. авт.) правильного развития; она ее питает, укрепляет, одушевляет. Оградите мысль от критики, и она превратится в мертвую догму, не успев вырасти и развиться, она состарится, обесцветится, износится» - Ткачев П.Н. Анархия мысли // Ткачев П.Н. Кладези мудрости российских философов. - М.: Правда, 1990. - С. 176.

философского процесса как противостояния догматизма и критицизма, противостояния, с одной стороны, последователей платоновского типа мудреца, точнее софократа (Декарт, Гегель и другие мыслители), с другой - приверженцев сократовского типа мудреца, воплощающего образ истинного философа (Кант, Ницше, Поппер и др.). В соответствии с этими двумя стилями философствования сложились и два типа языка: язык догматизма, характеризующийся своей закрытостью, абсолютной достоверностью, верой в обладание одной единственной истиной, не допускающей никаких иных мнений, «иммунитетом от критики». К сожалению, на этом языке преимущественно говорила не только философия, но и вся наука в целом, особенно классическая наука. Вспомним хотя бы Ньютона, с абсолютной уверенностью утверждавшего в свое время, что его законы механики и есть как раз тот фундамент, на котором будет стоять здание будущей физики. И какие бы открытия в будущем не последуют, они никак не пошатнут это здание. Но насколько заблуждался в этом великий физик, свидетельствует дальнейшее (после Ньютона) развитие физической науки. На рубеже XIX-XX вв. в ходе очередной революции в физике здание ньютоновской механики было разрушено вместе с его фундаментом. Отныне классическая физика стала рассматриваться лишь как предельный случай неклассической (эйнштейновской) физики.

Этому закрытому, догматическому языку противостоит язык поссибилизма (возможного), фаллибилизма, являющийся открытым для критики, плюралистичным, не претендующим на монополию, тем более на знание истины, допускающий постоянную долю сомнения в своих утверждениях. Этот тип языка, хотя и ведет свое начало в европейской традиции от древних греков (Ксенофана, Сократа), все же в полной мере на нем заговорили только в современной философии в связи с изменением общекультурной и прежде всего научной ситуации. Статус этого языка нашел свое обоснование в современной неклассической физике (физике элементарных частиц), ее здание, если продолжать нашу аналогию, представляет собой высотный дом, этажи которого повисают в воздухе. Наконец-то в современную физику глубоко проникла мысль о невозможности существования какой-то единой теории, которая могла бы стать надежным фундаментом для построения данной раз и навсегда физической картины мира. В силу погрешимости человеческого знания, в том числе и научного, такого абсолютного, незыблемого фундамента в принципе не существует, а потому, как представляется, научным, методологическим и фило-

софским запросам европейской культуры наиболее полно отвечает фаллибилистский (критицистский) стиль мышления.

Фаллибилистским характером нашего мышления определяется общий философский настрой, от которого зависит статус философии в целом. Философия, если и возможна, то только как философия открытого, критицистского, фаллибилистского знания, не только допускающего, но и требующего постоянного выдвижения альтернатив и их опровержения. И пока в философии будет царить этот настрой, она имеет право на существование.

Таким образом, следует еще раз подчеркнуть, что философия может быть только как трансцендентальная философия, основным вопросом которой является фундаментальный трансцендентальный вопрос: как возможны мысль, мышление? Они, как было доказано выше, возможны только в форме критицистского, фаллибилистского, предположительного знания. В противном случае прогресс научного, философского и в целом человеческого знания невозможен. Открытость и невозможность достоверного, обоснованного знания и есть основной психологический мотив человеческого познания.